Доля россиян, считающих возможными массовые выступления против падения уровня жизни с политическими требованиями, упала с 41% в июле 2018 года до 26% к лету 2019 года. Об этом говорят опросы общественного мнения разных центров социологических исследований.
При этом доля респондентов, готовых протестовать против падения уровня жизни (27%), впервые превысила долю тех, кто говорит о вероятности самих протестов. Минимума с весны 2018 г. достигла и доля тех, кто считает возможными протесты с политическими требованиями (24%), хотя к ним готовы присоединиться 22% (в июле 2018 г., после объявления о пенсионной реформе, таковых было 23%, в марте 2018 г. лишь 6%).
Социологи интересовались у респондентов также их информированностью о громких протестах последнего времени. Большинство опрошенных (42%) «что-то слышали» об акциях в Екатеринбурге против строительства храма, примерно столько же — 41% — не знают о них. Если же говорить об акциях в Архангельске (против строительства мусорного полигона) и в Ингушетии (против изменения границы с Чечней), то большая часть респондентов впервые о них слышали (65% и 74% соответственно). При этом среди тех, кто слышал хотя бы об одном из этих событий, доля готовых протестовать составляет 39%.
Люди, лучше информированные о протестах, и сами больше готовы протестовать, говорит директор «Левада-Центра» Лев Гудков: «Это не просто информирование, а направленный интерес. При этом готовность участвовать в протестах почти вдвое выше, чем обычно, – это явный признак неканализируемого раздражения. Обычно готовы к экономическим протестам 17-20%, а сейчас – 26-28%».
Те, кто готов участвовать в протестах, ждут подкрепления со стороны других, поясняет социолог: «В превращении своего недовольства в публичный факт видится и защита, и действенность. Оценка же возможности протестов ниже, чем год назад, потому что тогда было сильное раздражение из-за пенсионной реформы». Благодаря последним протестам политически активные люди почувствовали, что что-то сдвинулось, добавляет Гудков.
Фонд «Петербургская политика» тоже отметил в своем ежемесячном рейтинге социально-политической устойчивости регионов, что усиление уличной активности стало одной из ключевых майских тем. Но эти акции, в основном, носят локальный характер и сами по себе не являются признаками надвигающейся серьезной социально-политической турбулентности, считают эксперты: «В то же время, на повестке дня естественным образом встает вопрос: имеет ли происходящее сугубо местную природу или следует говорить о том, что наблюдаемое в течение последнего года сочетание социального пессимизма и апатии постепенно сменяется ростом потребности в протестной активности». По их мнению, майские волнения могут и не стать серьезным поворотным моментом, но для управленческой системы протестная активность становится болезненной темой.
Существует конфликт между социологией и текущей повесткой, считает президент «Петербургской политики» Михаил Виноградов: «По текущей повестке весна 2019 г. – самое интенсивное время резонансных протестов. А конкретные протестные события традиционно чувствительнее для политики, чем потенциальная готовность к ним». К тому же участие в протесте нередко может быть спонтанным, как любая эмоция, а особенно негативная, добавляет эксперт: «В целом я бы масштаб этих протестов не преувеличивал: пока еще рано утверждать, что годичное разочарование и апатия завершились запросом на протестные действия».
"Красная линия"
