Пенсионная реформа находится на обочине внимания государственной системы, и, скорее всего, это будет продолжаться до какого-то политического сдвига, который сделает эту тему приоритетной, и как нам жить, будут решать не отдельные личности в высоких кабинетах, а сами люди.
Как-то потихоньку «забывается» общественностью и официальными СМИ (ну и само собой – властями) финансовая спецоперация под названием «повышение пенсионного возраста». Прошло два года – и что? Доктор экономических наук Евгений ГОНТМАХЕР отвечает на ключевые вопросы о российской пенсионной системе
– В 2018 году власти обещали, что после повышения пенсионного возраста бюджет получит дополнительные доходы, а пенсионеры – более высокую пенсию. Уменьшилась ли дыра в Пенсионном фонде за эти два года?
– Формально бюджет некоторые деньги сэкономил, так как общее число пенсионеров уменьшается. В проекте бюджета Пенсионного фонда, которые внесены в Госдуму на 2021–2023 годы, указывается, численность пенсионеров год от года снижается на 200–300 тыс. человек. Когда обосновывалась необходимость пенсионной реформы, и Путин, и Медведев, ссылались на то, что нашему бюджету очень тяжело дотировать Пенсионный фонд. И если мы дальше будем это делать, то бюджет «треснет». Это не правда. Сейчас из бюджета в ПФР официально поступает более 3 триллионов рублей. Всего ПРФ на выплаты тратит порядка 7–8 триллионов рублей в год. Но ведь ПФР выплачивает очень много разных пособий, которые к пенсиям не имеют никакого отношения, – например, материнский капитал. Именно поэтому там возникает большая часть дефицита.
Пенсионный фонд так и не вышел в ноль со своим бюджетом.
– Это вообще был реалистичный план – вывести пенсионную систему на самообеспечение?
– Сейчас идет процесс уменьшения численности пенсионеров за счет повышения пенсионного возраста до 60–65 лет, он скоро остановится, так как пенсионный возраст дойдет до новых параметров. Население стареет, а значит, затем количество людей пенсионного возраста будет опять увеличиваться.
Сейчас ситуация осложняется пандемией. В первой половине этого года номинальная зарплата упала (в августе она была меньше, чем в марте), и автоматически сумма пенсионных взносов тоже стала падать. А вот расходы никуда не денутся. Пенсионный фонд все равно придется дотировать, так как пенсионеры – это электорат. У нас впереди выборы в Госдуму, президентские выборы и прочее.
– Пенсионеры стали больше получать?
– Дмитрий Медведев обещал, что после запуска реформы пенсии будут повышаться на 1000 рублей каждый год до 2024го. Однако, по цифрам и по данным проектировок бюджета на ближайшие три года, размер пенсии повышается в среднем на 700 рублей в год, а не на 1000. Людей заманили обещанием, а в результате ожидания не оправдались. До сих пор не восстановлена индексация пенсий работающим пенсионерам. А в соответствии с поправками в Конституцию, принятыми в этом году (фактически это была приманка, чтобы люди шли и голосовали нужным образом), должна проводиться регулярная индексация пенсий. Там нет оговорки об индексации только неработающим пенсионерам.
Если сейчас посмотреть на проекты бюджетов, то возникает впечатление, что Конституция – сама по себе, а пенсионеры, в том числе работающие,– сами по себе. И для работающих пенсионеров это колоссальная проблема. Так, в 2015 году, когда для них отменили индексацию пенсий, буквально за год с рынка труда ушла треть работающих пенсионеров. Либо они ушли в тень, либо просто перестали работать. А это прямой ущерб экономике, так как за них платили страховые взносы в Пенсионный фонд, и, работая, они отчасти «окупали» свои пенсии. К тому же у нас все говорят, что в стране не хватает рабочих рук, а тут взяли и несколько миллионов человек отправили непонятно куда.
История невероятно быстрого принятия реформы (в мае Медведев объявил о проекте, в Думе его тут же обсудили и приняли) нанесла колоссальный ущерб настроению, которое испытывало общество. Старшие поколения переживают за своих детей, которым через 10–15 лет тоже выходить на пенсию. А молодые люди, которые только входят в трудовую жизнь, убедившись, что правительство ставит население перед фактом и не слышит никаких аргументов, для себя решили, что им не нужна никакая пенсионная система, и они не будут платить страховых взносов. Поэтому уход от страховых взносов, неверие в то, что эта пенсионная система может тебе что-то дать, стало массовым явлением.
И последнее, что я должен сказать в этой связи: если в России начнется настоящая политическая жизнь (не как сейчас), то, уверяю вас, одним из первых требований со стороны оппозиции или тех людей, кто будет претендовать на смену нынешней власти, будет отмена пенсионной реформы.
– На какую пенсию можем рассчитывать мы, 30–40летние?
– Если закон не поменяется, вы, выйдя на пенсию через 30–35 лет, будете получать меньше, чем те, кто выходит на пенсию сейчас. Пенсия, чтобы быть достойной, должна складываться из трех частей, как это принято во всем развитом мире. Первая – небольшая солидарная часть, то есть за вас платят взносы, и из этих взносов вы получаете очень скромный прожиточный минимум. Вторая часть – это то, что вы с вашим работодателем вместе откладываете в какойнибудь частный пенсионный фонд: вы – из своей зарплаты, он – из своих денег. И третья часть: вы лично, если у вас есть для этого деньги, как только начинаете работать, идете в банк и открываете личный пенсионный счет лет на 40.
Старение населения, увеличение числа пожилых людей не позволит в будущем существовать той системе, которая есть сейчас, когда работающие за счет своих взносов оплачивают пенсии нынешним пенсионерам. Это следует из чистой арифметики. Сейчас в России пенсионеров, получающих страховые пенсии, гдето около 40 миллионов человек, а количество работников, за которых платят взносы, – 50 миллионов. И эти цифры сближаются. Лет через 15–20 это соотношение будет один к одному. Значит, мы должны либо поднять эти взносы, либо снизить пенсии. Но подъем взносов – это удар по бизнесу (ну а как иначе, капитализм на дворе. – От «Красного Пути»). Будущее за комбинированным вариантом из солидарной и накопительной пенсии, но это требует, помимо прочего, финансовой грамотности самих людей и, самое главное, высоких зарплат. Одно дело, когда вы живете в Америке и получаете 5 тысяч долларов в месяц, вы можете отложить какието деньги и туда, и сюда. Другое дело, когда вы живете в России и получаете медианную зарплату около 40 тысяч рублей.
– Когда проводили эту реформу, ссылались на демографию…
– Один из аргументов был таким: наши женщины выходят в 55 лет на пенсию, а потом еще двадцать с чемто лет благополучно живут, а мужчины, выходя в 60 лет, живут еще пятнадцать лет (правда, не говорили о том, что у нас треть мужчин не доживает до шестидесяти). Но боюсь, что со здравоохранением у нас в ближайшие годы будет очень плохая ситуация.
В проекте федерального бюджета на следующие три года снижаются государственные расходы на здравоохранение в доле ВВП из всех источников, а у нас сейчас и так острый и хронический недостаток денег в здравоохранении. В этом году, учитывая расходы на пандемию, на здравоохранение будет потрачено около 4% ВВП, в следующем году будет уже 3,8%, потом – 3,7%, а в 2023 году 3,6%. В развитых странах государственные расходы на здравоохранение не менее 6–7%, а ВВП на душу населения у них существенно выше. Изза недостаточных расходов на здравоохранение у нас может остановиться рост ожидаемой продолжительности жизни, на который и ссылались, когда проводили пенсионную реформу.
Ирина ВОРОБЬЕВА, «Новая газета».
