Мы часто говорим довольно банальные фразы, особо не придавая им значения. Одна из таких фраз: «Мир стремительно меняется», и мало кто задумывается, насколько это точно сказано.
Мы часто говорим довольно банальные фразы, особо не придавая им значения. Одна из таких фраз: «Мир стремительно меняется», и мало кто задумывается, насколько это точно сказано. За последние 2 года мир изменился настолько стремительно и радикально, что такого, наверное, не ожидал никто. Например, я в детстве и не представлял, что почти всю сознательную жизнь мне придется прожить в мире самых жестких образцов советской пропаганды, да и их, пожалуй, превзошла окружающая нас действительность. Как любитель научной фантастики, я и подумать не мог, что предсказанные фантастами антиутопии будут разворачиваться прямо на наших глазах – от тотального контроля за людьми до глобального изменения климата, от потери работы в результате автоматизации до появления новых, ранее неизвестных болезней. И уж, само собой, невозможно было представить, что на жизнь нашего поколения выпадут военные действия, по масштабу уступающие разве что Великой Отечественной, развернувшиеся на территории нашей единой в совсем недавнем прошлом страны.
Я родился и вырос в СССР, и для меня праздник 7 Ноября был так же естественен, как Родина, родители, родной город, лето, зима, наша природа. Разумеется, в детстве я бы не смог четко сформулировать основные положения марксизма или Конституции СССР, но было замечательное, ни с чем сейчас не сравнимое ощущение нашей правоты и личной сопричастности к чему-то великому. Было абсолютно ясное ощущение, что наша страна самая лучшая, самая главная – не в силу превосходства, а потому что она несла свет, освобождение и прогресс всему миру. Рассказывают, что что-то такое прививают своей молодежи американцы, только, на мой взгляд, с противоположным знаком. Я помню то, что сейчас назвали бы «чувством стиля» – наша страна была огромной, сильной, яркой, ведь красный цвет сам по себе может оживить что угодно, но вместе с тем очень человечной и в хорошем смысле слова простой.
Разумеется, мы любили Новый Год, 1 Мая, очень глубоко чтим, уважаем День Победы. Но 7 Ноября был совершенно особенным праздником. День этот теплой погодой никогда не отличался, но по моему восприятию, самая праздничная атмосфера была именно в ноябрьские праздники. Мы смотрели парад и гордились своей страной. Демонстрации были настолько многолюдными, что я всегда поражался, как много в наших городах живет людей. «Вьются флаги у ворот, / пламенем пылая. / Видишь, музыка идет / там, где шли трамваи!» И праздник обязательно продолжался в семьях. По моему ощущению, он был действительно всенародным. Увы, молодому поколению даже представить сложно, какое это было настоящее народное единство. У нас дома собиралось множество людей. Вообще, надо сказать, что тогда праздники отмечали совсем по-другому, и много людей собиралось часто, ходить друг к другу в гости было принято, и уж извините за нынешние реалии, совсем не дорого.
Очень важно – для нас не было вопроса, правы мы или нет. Конечно, мы правы! Мы всё делаем правильно! Наша страна – самая лучшая! Мы несем миру прогресс и справедливость. Сейчас, после 30 лет суррогатного капитализма (и даже больше, если считать 5 лет «перестройки»), для меня очевидно, что это так и было. В моей семье не было партийных и руководящих работников, а были рабочие и трудовая интеллигенция и, возможно мы, обычные люди, не знали всех тонкостей теории, но мы чувствовали, что эта страна – наша, праздник – наш, и сами мы часть чего-то большого, великого, часть общего дела, изменяющего историю. И я также помню, что потребовалось пять лет непрерывной «перестроечной» пропаганды, чтобы лишь частично приглушить в народе это чувство, вытравить его, лишить народ жизненных сил, чтобы уже после 1991 года перейти к следующему этапу – начать резать государство и распределять его богатства. Если бы Горбачев сразу, в 1985 году, сообщил народу свои конечные цели, думаю, он тут же был бы вышвырнут из Кремля.
И я помню, что наша страна была очень спокойной – даже не в плане низкого уровня преступности, хотя она была в сравнении с нынешними временами невероятно низкой, настолько, что сейчас это даже сложно представить. Нет, это было спокойствие силы и уверенности. Никто не думал о том, как стать «крутым», не шли бесконечные сериалы про «спецназ», да и спецназов-то никаких не было, зато совсем рядом были совсем еще не старые, простые и скромные ветераны, победно завершившие самую страшную в истории человечества войну, спасшие современную человеческую цивилизацию.
Я помню эту великую новую общность – Советский народ. Мы действительно были единый Советский народ. «Ни эллина, ни иудея», как сказано в одной важной книге. Я всегда ощущал себя русским, были у меня в классе украинцы, татары, евреи, был парень из Грузии. Но, честно говоря, мы тогда этого даже не знали, потому что вопросы национальности нас совершенно не волновали и уж, тем более, никому в голову не пришло бы разделяться по национальностям и религиям. И я абсолютно не помню, чтобы кто-то чувствовал себя ущемленным по национальному признаку. Это было единство без всякого насилия, мы действительно чувствовали себя одним народом. Да, собственно, мы и были одним народом, единым Советским народом. Попытки создать такую общность в истории человечества предпринимались много раз, и даже на гербе США написано «E pluribus unum» (единое из многих), но только в Советском Союзе этот эксперимент был полностью осуществлен. Слово «эксперимент» применительно к нашей стране наши оппоненты произносят с каким-то уничижением, а ведь да, был эксперимент, и он дал реальную альтернативу и показал новый и жизнеспособный путь человечеству. Государство, которое уверенно отвечало на самые грозные вызовы в истории человечества, страна, оставившая после себя величайшие свершения.
Человек единственный из всех живущих на Земле существ знает, что смертен. Коммунистическое учение иногда называют новой религией, как будто это обидное слово. Да, идеалистические элементы в нем есть, а что тут плохого? Все религии мира обещают человеку жизнь вечную после смерти, особенно если в течение жизни земной он честно и безотказно трудился. Идеология нашей страны не только обещала, но и дала человеку жизнь вечную – в участии в общем деле, в построении будущего, счастливого и светлого, в котором навсегда останется частица труда каждого. «Радуюсь я – это мой труд вливается в труд моей Республики» – некоторые современные люди могут даже не понять, чему так радуется бессребреник Маяковский.
С разрушением нашей страны, нашего строя альтернативы потеряли не только мы. Мы, понятное дело, просто осиротели. Но осиротел весь мир, погружающийся сейчас в какое-то технотронное средневековье. Вспоминаю цитату из фильма Вачовски: «После окончания холодной войны началась бесконечная «война с терроризмом». Имеется в виду, что война спустилась на низовой уровень, воюют все против всех, непонятно кто, с кем, как достичь победы и что это такое – победа в такой войне.
Скучаю ли я по СССР? Хотел бы я его вернуть? Слов мало, чтобы ответить на эти вопросы. Скажу лишь, что без колебаний и немедленно отдал бы жизнь за то, чтобы мои дети и следующие поколения жили так, как жили мы, в такой стране. Утраты наши безграничны, скорбь неизмерима. И с каждым годом она становится все больнее. Какую страну мы потеряли! Какой нам был дан бесценный дар! И какой могла бы быть наша жизнь, если бы даже в 1991 году руководство проявило твердость и, как показал опыт дружественных нам стран, восстановило бы конституционный порядок. История всего мира была бы совсем другой, Скольких жертв можно было бы избежать! Почему это случилось именно с нами, с нашей страной?! Уверен, история даст ответы на эти вопросы.
О чем я сожалею? Да буквально обо всем. Когда уходит близкий вам человек, нельзя сказать, что вы любили именно его глаза или руки, или характер. Да, все это вы любили, но он ушел весь. Нет такой сферы, в которой я бы мог сказать, что то, что произошло с нашей страной, было оправданно. А технический прогресс, который не стоял на месте последние десятилетия, уверен, двигался бы еще быстрее, если бы соревнование двух сверхдержав продолжалось. Мы кое-что приобрели из техники, но кто знает, чего мы лишились? Не было ли на Луне уже как минимум двух баз – нашей и американской или даже одной совместной, если бы соревнование продолжалось? И уж, конечно, две ответственные и уверенные в себе страны могли решать практически все мировые вопросы. В общем, куда ни глянь, проиграли все. И особенно те, кто был уверен, что выиграл.
Все перевернулось с ног на голову, черное стало белым, добро – злом, а зло – «добром». Чего стоит одно обращение «господа», призванное заменить «товарищей». Ведь «господин» – другая сторона «холопа». Раз ты кому-то господин, значит, есть и холопы. И уж никак не товарищи. А те, кто совершал Революцию в октябре 1917 года, не хотели быть господами, но и холопами никому считать себя не позволили. «Рабы – не мы», – читали мы в букваре вслед за словом «мама». В «Стажерах», одном из ранних, еще ярко-красных произведений Стругацких отлично об этом сказано: «Вы уже кое-чего достигли, вы не хотите быть рабом. Теперь осталось перестать хотеть быть господином».
Но я не мог бы считать себя Советским человеком, если бы не был оптимистом. Великая Октябрьская Социалистическая Революция была абсолютно закономерным ответом на многовековой запрос о справедливости. Все люди хотели чувствовать себя людьми. Все, а не только богатые. Даже в западном мире наша революция вызвала совершенно тектонические сдвиги в отношении к так называемому «простому» человеку – сильные мира сего вынуждены теперь его уважать, потому что было наглядно показано, что не такие уж они и сильные и что может произойти, если как говорил Маяковский, в партию сгрудятся малые. Последний, совсем недавний пример – Бразилия, где 215-миллионный народ на выборах изменил курс развития.
Запрос на справедливость в мире никуда не делся. И не только в справедливости дело. Если в начале XX века об этом рассуждали еще умозрительно, то сейчас, к концу второй декады XXI века, совершенно очевидно, что капитализм – это тупик. Все порожденные им проблемы завязываются во все более тугой узел и почти ни одна из них не решается. Выражение «технотронный фашизм» уже не кажется чем-то абстрактным. Мир меняется стремительно и совсем не в том направлении, о котором мечтали великие мировые гуманисты и просветители.
И в этом смысле Советский Союз тоже жив. Абсолютно уверен, что скоро опыт Советского Союза будет востребован – просто жизнь заставит. Его будут изучать, а наработки использовать открыто – ведь многое из нашего опыта, то же планирование, например, уже активно используется, хотя часто не признается, что это опыт именно нашей страны.
К сожалению, Советский социализм не смог до конца раскрыть свой потенциал, потому что за всю его историю не было ни единого спокойного года, когда нам не приходилось был обороняться от той или иной западной агрессии. А потенциал социалистической системы был огромен. Социализм доказал свою жизнеспособность и возможность достигать потрясающих успехов, не превращая человека в животное или робота, а наоборот, раскрывая в людях самые лучшие человеческие качества. Да, мы, наша страна не сумели удержать знамя социализма, пронесенное нами через бои, лишения и победы. Но то, что страну можно было сохранить – это очевидно. И те страны социалистического лагеря, где у власти оказались более решительные люди, в общем-то, без особого труда сохранили уважение к прошлому, необычайно эффективное настоящее и уверенные надежды на лучшее будущее.
Я считаю, что будущее – за социализмом. Это теперь не просто лозунг, это опыт 30-летней жизни при капитализме, это реальная альтернатива. Уверен, наши дети и внуки возьмут в будущее все самое лучшее из наших достижений, не повторят ошибок прошлого и решат проблемы настоящего.
Дмитрий АГРАНОВСКИЙ
