После 25 лет реформ приходится отнимать у народа чуть ли не последнее – пенсии, - читаем в материале Дмитрия Аграновского в свежем номере «Советской России». Экономика сырьевого придатка себя исчерпала. И вот мы видим, как власти пошли на новые беспощадные реформы.
25 лет прошло с тех пор, когда «демократия» в России вышла на принципиально новый уровень. Теми, кто называл себя «демократами» и упрекал Советский Союз в «репрессиях» и «неуважении к правам человека», было наглядно продемонстрировано, как они понимают политическую дискуссию, разделение властей и те же права человека.
К октябрю 1991 года в России уже больше двух лет продолжалось то, что мы сейчас называем «майданом», или «оранжевой революцией». Из-за нерешительности ГКЧП власть в стране была перехвачена самыми деструктивными силами, и к 1993 году последствия их действий были настолько катастрофическими, что над «майданщиками» нависла серьезная перспектива потери власти. Напомню, к этому времени страна была разорвана на 15 частей, экономика развалена реформами Гайдара, цены выросли в сотни раз, накопления граждан уничтожены Гайдаром и его правительством, началась грабительская «приватизация». Нынешнее время я бы не назвал благополучным, мягко говоря, но то время было просто страшным. «Не ждите катастрофу, она уже произошла», – говорил тогда замечательный мыслитель и философ Александр Зиновьев.
Обстановка накалилась настолько, что страна такими быстрыми темпами катилась в пропасть, что в общем-то даже далеко не радикальный Верховный Совет был вынужден начать принимать какие-то меры. То, что тогда происходило, было бы обычным парламентским кризисом, которых в мировой истории происходило, думаю, сотни. И в абсолютном большинстве такие кризисы разрешаются бескровно, просто через выборы. Но здесь речь шла о России – стране с еще на то время огромным влиянием, огромными возможностями и не так далеко ушедшей от СССР. При желании и правильной власти потенциал страны можно было бы восстановить довольно быстро, что категорически не устраивало США и их ставленников-«демократов». Именно поэтому режим решился на крайние, жестокие и устрашающие меры.
То, что произошло потом, было для нас шоком, хотя, казалось бы, ничего нового не произошло – разве не так же утверждался капитализм, например, в Чили при Пиночете? Разве не было там государственного переворота, танков на улице и расстрелов на стадионе «Насьональ де Чили» в Сантьяго? Мы ведь все в школах учили эту историю. Просто никто не думал, что такое, только гораздо страшнее, произойдет с нами, с нашей страной.
Ельцин, как, я думаю, и было запланировано, отказался подчиниться решению Конституционного суда, и верные ему силы 4 октября 1993 года расстреляли здание парламента из танков. На мой взгляд, не было в истории России большего преступления, чем этот танковый расстрел законно избранного парламента и Конституции.
Мы помним, как так называемая интеллигенция, бывшие уважаемые «творцы», бывшие властители дум и защитники «политзаключенных» террористов и бандеровцев моментально перешли от плача о «слезинке ребенка» к воплям «давите их, господин президент!». Я иногда пересматриваю видеокассету с телевизионными обращениями в ночь с 3 на 4 октября многих из этих персонажей, некоторые из здравствуют до сих пор, называют нас «ватниками» и ни малейших угрызений совести не испытывают. «Для меня это был финал детектива, – говорил Окуджава «Подмосковным известиям» 11 декабря 1993 года. – Я наслаждался этим. Я терпеть не мог этих людей, и даже в таком положении никакой жалости у меня к ним не было. И, может быть, когда первый выстрел прозвучал, я увидел, что это – заключительный акт». Знакомо, правда? Примерно то же самое говорили духовные последователи Окуджавы про 2 мая 2014 года в Одессе про «ватников и колорадов».
Западные страны, озабоченные сейчас «нарушением прав человека в Крыму», «политзаключенными в России», «нарушением права на свободу собраний» и прочими важными вещами, не только не мешали президенту Ельцину стрелять в свой народ, но и самым активным образом его поддерживали. Есть неофициальные данные, что пуля, убившая альфовца Геннадия Сергеева, была выпущена с крыши американского посольства.
Прошла четверть века. Много что случилось с тех пор. Рядом, на братской Украине, произошло то, что, на мой взгляд, является прямым продолжением тех событий – те же люди, те же цели, те же технологии, те же подстрекатели. Мы справедливо негодовали на события на киевском майдане, ужасались массовому убийству в Одессе 2 мая 2014 года, требовали справедливого расследования. Но разве не произошло то же самое, только еще страшнее, у нас в 1993 году? Разве не был тогда подан пример жестокости и безнаказанности? К сожалению, расследования тех событий за четверть века так и не произошло. Мы знаем, что число погибших на Пресне превышает официальные данные в разы. Мы, как и потом на Украине, видели неизвестных снайперов, стрелявших по обеим сторонам. Но не только нет расследования, но и октябрь 1993 года всячески пытаются предать забвению. Не думаю, что молодые люди, которые в то время не понимали сути событий или родились после, в массе своей знают об этом что-то существенное. Как будто этих событий не было.
Давайте назовем вещи своими именами: мы сидим в тупике, у разбитого корыта. У власти в основном те же, кто пришел в 1991–1993 годах, экономическая политика та же, ориентация на Запад та же. К чему же мы пришли после «Белого дома»? Читайте в свежем номере «Советской России».
