Наверное, нет в Чехии ни одного человека, который не слышал бы о Ярославе Гашеке. Самый известный герой его произведений – бравый солдат Швейк – давно стал одним из символов страны. Именем Гашека называют улицы и площади, по всему миру ему устанавливают памятники… Кажется, что так Чехия извиняется за то, что долгие годы клеймила самого известного своего сына, обвиняя его в бесчисленных преступлениях. Политические гонения, травля со стороны прессы, нищета – все перенес писатель в своей жизни, которая началась в Праге 30 апреля 1883 года.
В то время Чехия, как и другие славянские регионы доживавшей свои последние годы Австро-Венгерской империи, была близка к революции. Многие влиятельные граждане не скрывали своих антимонархических взглядов. Среди них был и писатель Алоиз Ирасек, подрабатывавший преподавателем в одной из пражских гимназий и учивший Ярослава истории. Вместе со знаниями Ирасек передал юному Гашеку и свои политические воззрения. В свои тринадцать лет молодой человек уже был постоянным участником антинемецких и антиавстрийских демонстраций. А в четырнадцать он и вовсе чуть не оказался расстрелян без суда и следствия за участие в массовых беспорядках и погромах немецких магазинах. К счастью, в тот раз австрийцы проявили к юноше снисхождение и оставили его в живых, но с учебой в гимназии Гашеку пришлось распрощаться. Целый год молодой человек провел в путешествиях по Чехии, Моравии и Словакии и лишь осенью 1899-го решил все-таки получить образование и поступил в Торговую академию.
Хотя юноша был чрезвычайно способным учеником и знал все предметы на «отлично», банковское дело и торговля его не особенно привлекали. Куда больше ему было по душе писательское ремесло. В 1900-м году в газете «Народни листы» появилось его первое произведение: рассказ «Ефрейтор Которба». А еще через три года он выпустил свою первую книгу стихов под названием «Майские выкрики». К этому времени Ярослав уже был известен благодаря своим заметкам, которые он писал из различных провинций Австро-Венгрии, Польши, Румынии и Османской империи. Последнюю он посетил для того, чтобы помочь македонским повстанцам освободиться от султанского гнета.
Вернувшись в Прагу, Ярослав Гашек стал самым читаемым юмористом Чехии. Его короткие сатирические рассказы – «юморески» – печатались во многих газетах и журналах, главным образом, в анархической прессе. Сам писатель вел в это время довольно разгульную жизнь: проводил много времени в винных погребах, часто вступал в конфликты с полицией… Один из друзей Гашека Ладислав Гаек – редактор журнала «Мир животных» – решил помочь товарищу остепениться и отказался от должности, уступив ее Ярославу. Однако долго там Гашек не задержался: после нескольких статей о шестнадцатикрылой мухе, домашних вурдалаках, древнем идиотозавре и прочих якобы только что открытых наукой существ писателя уволили.
Тем не менее, Гашек не унывал. В 1911 году он, разругавшись с руководством газеты «Ческо слово», решил податься в политику. Издеваясь над буржуазным парламентом Австро-Венгрии, писатель основал собственную «Партию умеренного прогресса в рамках закона» и чуть позже посвятил ей книгу. Программа партии состояла из семи пунктов:
- Повторное введение рабства.
- Национализация сторожей.
- Реабилитация животных.
- Установление государственных учреждений для слабоумных депутатов.
- Повторное введение инквизиции.
- Святость духовенства и Церкви («Если девушка-школьница лишена девственности священником»).
- Обязательное введение алкоголизма.
Писательская богема и левые политики отнеслись к новой партии с энтузиазмом. Под ее манифестом подписались будущие основатели Коммунистической партии Чехословакии Эмануэль Шкатула и Богумир Шмераль, на ее собраниях присутствовали Макс Брод и Франц Кафка. Лишь полиции деятельность Гашека и его единомышленников не нравилась, однако ничего поделать с партией умеренного прогресса австрийские комиссары не могли.
Гашек в то время постоянно фигурировал в полицейских сводках: то он попадал в сумасшедший дом, где прикидывался Святым Яном Непомуцким, то под видом русского шпиона заселялся в гостиницу и рассказывал, что намеревается посетить австрийский Генштаб… Пражская полиция вздохнула спокойно только в 1915 году, когда писателя призвали в армию. Но даже там Гашек продолжал чудить: в полк он явился в цилиндре, неоднократно нарушал дисциплину во время учений и, в конце концов, на фронт его отправили в арестантском вагоне. Все свои многочисленные проступки сатирик впоследствии описал в своих знаменитых «Похождениях бравого солдата Швейка во время мировой войны».
Проведя некоторое время на фронте, 24 сентября 1915 года Гашек, не желая лить кровь за габсбургскую монархию, сдался в плен русским войскам. В неволе, впрочем, его долго не продержали: писателя освободили, как только он вступил в Чехословацкий легион в качестве полкового писаря. Фельетоны Гашека, высмеивавшие австрийское правительство, настолько возмутили Вену, что власти объявили писателя изменником. Вскоре и Легион обвинил сатирика в предательстве. Причиной этому стало дезертирство Гашека из частей Чехословацкого корпуса и его присоединение к Красной Армии.
Быстро дослужившись от простого агитатора до комиссара, в конце мая 1918 года Гашек уже командовал отрядом из ста двадцати чехов и сербов. Месяц спустя ему пришлось пойти против своих же соотечественников: Легион начал наступление на Самару, где находился писатель. После отступления Гашек в одиночку вернулся в город и уничтожил списки чешских добровольцев-интернационалистов, хранившиеся в одной из гостиниц. Оказавшись на враждебной территории, он вернулся на подконтрольную Советскому правительству землю только в сентябре. Три месяца ему приходилось ускользать от белогвардейских и чехословацких патрулей.
Вернувшись в ряды Красной Армии, Гашек, как это ни странно, проявил себя в качестве исполнительного и дисциплинированного человека. В начале войны с Колчаком он был комендантом татарского города Бугульма, после перехода Уфы в руки красноармейцев стал заведующим местной типографией, а 5 сентября 1919 получил должность начальника Интернационального отделения политотдела. Вместе с частями РККА Гашек прошел от Челябинска до Иркутска. Помимо всего прочего, он участвовал в боях за Омск и даже какое-то время провел в нашем городе. После расстрела Колчака и фактического завершения Гражданской войны в Сибири писатель решил остаться в Иркутске.
Там Гашек начал выпускать сразу три газеты: «Штурм» на немецком языке, «Рогам» («Наступление») на венгерском и «Үүр» («Рассвет») на бурятском. Помимо этих языков и родного чешского писатель свободно изъяснялся на английском, французском, польском, сербском, словацком и цыганском, а также учил корейский и китайский. Последний, по некоторым данным, был нужен Гашеку для выполнения секретной миссии Советского правительства в Монголии. Казалось, что жизнь начинала налаживаться. Однако в ноябре 1920 года чешские коммунисты получили распоряжение от Чехословацкого центрального бюро при ЦК РКП (б) возвращаться на родину для поддержки местных революционеров. Гашеку ничего не оставалось, как снова выехать в Прагу.
Когда писатель вернулся, беспорядки в столице Чехословакии уже закончились. Вся власть в республике сосредоточилась в руках создателей и бывших офицеров Чехословацкого легиона, которые, естественно, не были рады приезду красноармейца. Местная пресса стала рассказывать про то, как Гашек истреблял ни в чем не повинных чехов, резал русских дворян и даже питался мясом убитых китайцев. Книги писателя почти никто не покупал, его доходы таяли с каждым днем. Своего знаменитого Швейка писатель создавал в трактирах, там же он читал новые главы о похождениях неунывающего солдата. Лишь в 1922 году писатель, наконец, скопил достаточно денег, чтобы купить собственный дом, однако его здоровье к этому времени было уже окончательно подорвано выпивкой, долгим бродяжничеством и двумя перенесенными вспышками тифа, которым Гашек переболел в России. 3 января 1923 года писатель подписал завещание, признал, что «Швейк тяжело умирает» и скончался.
Так печально закончилась жизнь пражского повесы. Казалось, что он умер всеми проклинаемым изгнанником. Однако похороны писателя уверили мир в обратном: проститься с Гашеком пришли более сотни человек из окрестных сел. Вскоре друг писателя Карел Ванек закончил четвертую часть романа о Швейке. Спустя несколько лет произведение стало чрезвычайно популярно как в Чехословакии, так и во всем мире. Им зачитывались на огромных территориях от США до СССР, по нему были сняты десятки фильмов. До сих пор Швейка знают и любят во всем мире, особенно в странах бывшего соцлагеря. А значит, что любят и Ярослава Гашека, который всю свою жизнь был таким же неунывающим остроумным шутником и хулиганом, как и созданный им бравый солдат.
