(даты – по новому стилю)
26 июля
Гонения на большевиков, начавшиеся сразу после завершения июльского кризиса и прихода Керенского к власти, становились все более масштабными. В эстонском Ревеле были запрещены газеты, издававшиеся РСДРП(б). На видных партийных активистов правительство открыло настоящую охоту. На финляндской границе была арестована Александра Коллонтай, а на станции Могилев под стражу взяли Николая Крыленко.
Рабочие были недовольны таким положением дел. Собрание пролетариев завода «Нобель» приняло резолюцию, в которой правительство называлось контрреволюционным. Рабочие требовали передачи власти Советам и снятия обвинений с Ленина и Зиновьева.
27 июля
Конец июля 1917 года был самым тяжелым временем для российской армии. Прорыв немцами Юго-Западного фронта вынудил солдат в панике бежать, оставляя десятки населенных пунктов. Вместо перехода к мирным переговорам, Временное правительство решило попросту скрывать происходящее на фронте. Печатные издания, информирующие о положении на фронте, должны были проходить обязательную цензуру.
Но кого правительство действительно боялось, так это большевиков. 27 июля собрание их партийных организаций приняло резолюцию, в которой действующий режим открыто назывался «диктатурой Керенского, Церетели, Ефремова» и обвинялся в контрреволюционной деятельности. Единственным средством спасения страны объявлялся переход власти в руки Советов.
28 июля
Воинские части получили приказ выявить офицеров, состоящих в РСДРП(б), и поместить их на черные доски. Лидер партии большевиков Ленин, скрывавшийся от преследований в Разливе, написал письмо, в котором уличил Временное правительство в том, что все его обвинения в адрес большевиков не имеют под собой оснований и призваны «поднять ярость солдат против… партии». 28 июля это письмо было напечатано в кронштадтских газетах.
Даже силы, выступавшие против Ленина и ленинцев, были обеспокоены закручиванием гаек в стране. Так, эсеровско-меньшевистское большинство бюро
ВЦИКа признало недопустимым закрытие газеты «Социал-демократ» и потребовало от правительства обосновать этот шаг.
29 июля
Правительство объявило Ленина главным виновником восстания. В его квартире прошел уже третий обыск. Фанатизм, с которым сторонники Керенского искали Ленина и Зиновьева, заставлял марксистов волноваться. В партийных кругах крепло убеждение в том, что их собираются убить.
30 июля
В Петрограде участились случаи нападений на здания большевиков и меньшевиков. Кроме того, вследствие неконтролируемой черносотенной пропаганды, почти на всех улицах столицы звучали антисемитские речи. В Москве, где Советы были более влиятельны, местный исполком постановил создать комиссию для борьбы с контрреволюцией.
31 июля
Главнокомандующим российской армией был назначен Лавр Корнилов – пока еще негласный лидер правой офицерской оппозиции, готовый вести на Петроград армии. Правительство не понимало, какую угрозу представляет для них Корнилов, зато оно опасалось выступлений революционно настроенных солдат.
31 июля в «Известиях» появилась информация, что на Юго-Западном фронте были запрещены митинги. Солдат, нарушавших этот запрет, постановлялось разгонять оружием.
Большевики же видели, чем чревато для России назначение нового главнокомандующего. В последний день июля РСДРП(б) предложила Московской городской Думе резолюцию, в которой заостряла внимание на уничтожении в армии демократических элементов и готовящемся установлении военной диктатуры. Чтобы не допустить этого, большевики призвали отстранить черносотенные элементы от руководства войсками и восстановить в армии революционную дисциплину.
1 августа
Керенский, считая, что расправился с большевиками, начал гонения на других политических противников, обвинив их опять-таки в разжигании мятежа. 1 августа на расследование вины Петроградского гарнизона было выделено 25 тысяч рублей.
Пока огромные по тем временам деньги тратились на придание репрессиям законного вида, страна голодала. На совместном пленуме ВЦИК и исполкома крестьянского Съезда было подчеркнуто, что Россия находится на пороге коллапса: поставки хлеба уменьшаются с каждым днем и только деятельность местных организаций спасает экономику от краха.
До Великой Октябрьской социалистической революции оставалось 98 дней.
