Кто может потерять работу и что будет с зарплатами на фоне ограничений для российской экономики, ухода иностранных компаний и резкого роста цен, рассуждают эксперты.
После начала военной спецоперации на Украине западные страны ввели против России жесткие санкции, а иностранные компании стали закрывать или приостанавливать работу своих бизнесов в нашей стране. Для одних это решение принципиальное, для других вынужденное. Проблемы с логистикой, быстро меняющийся курс валют и необходимость разобраться в юридических тонкостях объявленных ограничений на работу с Россией заставляют их поставить свою деятельность на паузу.
«Если я правильно помню, занятость в секторе с участием иностранных компаний составляет где-то 1,5–2% всего занятого населения России», – отметил экономист, директор Центра трудовых исследований Ростислав Капелюшников. Это примерно 1,4 млн россиян, если опираться на данные Росстата, согласно которым численность всего занятого населения в России на 2020 год составляла 70,6 млн человек. Понятно, что далеко не все иностранные компании уйдут с российского рынка. Однако почти 1,5 млн рабочих мест в России напрямую зависят от их решения.
Как следует из отчета Йельского университета, с 24 февраля деятельность в России прекратили или приостановили как минимум 380 зарубежных компаний. Наиболее тяжелый удар с точки зрения рынка труда пришелся на автопром, отметил бывший замминистра труда РФ, член совета Конфедерации труда России Павел Кудюкин. «Мы уже видим, что из-за отсутствия комплектующих останавливается ВАЗ, сильно сокращается выпуск КамАЗ. Вслед за сокращением производства может начаться и сокращение рабочих мест: людей либо переведут в режим «вынужденного простоя», либо сократят. Притом что это даже не чисто иностранные компании», – отметил Кудюкин.
Кроме того, по мнению эксперта, существует серьезный риск того, что умрет калужский автомобильный кластер, где собирали машины и делали комплектующие для Volkswagen, Peugeot, Citroen, Mitsubishi Motors, Volvo. Как сообщают СМИ со ссылкой на пресс-службу администрации Калужской области, на автозаводах региона занято больше 11 тысяч человек. «Есть риск, что люди, которые работали на этих предприятиях, попадут под сокращения. Притом что альтернативных сфер занятости там, в общем, и нет», – отметил Кудюкин.
Но автопромом проблема не ограничится. Последствия санкций и массового исхода западных бизнесов затронут практически все сектора российской экономики: одни – напрямую, другие – рикошетом. В частности, как пишет РИА Новости, наряду с автомобильными брендами с российского рынка могут уйти до 40% зарубежных ретейлеров и сетей общепита. Уже сейчас прекращают или приостанавливают работу крупные сети, за каждой из которых – тысячи и даже десятки тысяч рабочих мест.
По данным Росстата, из 70,6 млн всех занятых 10,9 млн человек работают в сфере оптовой и розничной торговли и ремонта, 1,7 млн человек – в гостиничном бизнесе и общепите. Сколько из них трудится именно в западных компаниях, сказать сложно. Но, по грубым подсчетам, один только «Макдоналдс» обеспечивал работой 3,65% всех занятых в общепите. Напомним, что компания заявила о закрытии своих ресторанов, где работают 62 тысячи человек (но зарплаты, как заявили в компании, сохраняются). На деле все еще сложнее, потому что у иностранных компаний, которые уходят из России, есть смежники среди российских фирм, которые были заточены именно под них, отметил Кудюкин. «Самый яркий пример – «Макдоналдс». На самих предприятиях компании в России работают порядка 60 тысяч человек, и еще больше 100 тысяч заняты в фирмах-поставщиках. Если компания уйдет с российского рынка, проблемы будут не только у тех, кто работал непосредственно в «Макдоналдс», но и у его поставщиков. Этот пример сразу показывает, что уход с российского рынка западных компаний вызовет эффект домино, и вслед за ними могут посыпаться и российские фирмы-партнеры», – считает Кудюкин.
Не обойдет стороной и торговлю. Испанский ретейлер Inditex уже приостановил работу в России, закрыв свои 502 магазина и прекратив онлайн-продажи, пишет РБК. «Как правило, фирменные магазины достаточно большие, продавцы там работают в несколько смен. Помимо магазинов есть back-офисы, на которые завязаны логистика, менеджмент. Там работают пиарщики, айтишники, сотрудники кол-центров. Так что это не только магазины, но и целые команды, которые работают за кадром. На каждый магазин, по грубым оценкам, может приходиться минимум 20 человек. Таким образом, только на эту компанию в России работает около 10 тысяч человек», – полагает Кудюкин.
Также о решении приостановить продажи в России объявила шведская H&M Group, которая является вторым по величине глобальным продавцом одежды, обуви и аксессуаров, после Inditex. Поставили на паузу работу в России компании Mango, Nike, Dell, Marks & Spencer, IKEA. Решение IKEA о приостановке всех подразделений затронет 15 тысяч сотрудников. Три месяца сотрудникам будут платить зарплату, а дальше компания будет принимать решение в зависимости от ситуации. Временно решила покинуть рынок и крупная немецкая сеть строительных и хозяйственных товаров OBI. Всего у компании 27 гипермаркетов по всей России, в которых работают почти 5 тыс. сотрудников.
«Если говорить обо всех иностранных торговых компаниях, которые решили уйти из России или приостановить работу своих магазинов, речь может идти о десятках и даже о сотнях тысяч сотрудников. И в сложившейся экономической ситуации уход западных компаний – вовсе не освобождение рыночной ниши. Даже если кто-то и придет на смену западным компаниям, вряд ли будет работать в таких же объемах. Но более вероятно, что платежеспособный спрос в России будет падать, и даже оставшимся компаниям, возможно, придется ужиматься. И вряд ли у нас откроется такое же количество рабочих мест в торговле», – полагает Кудюкин.
Что происходит при приостановке работы компании? «Кого-то отправят в неоплачиваемый отпуск, кто-то – в оплачиваемый, кому-то продолжат платить минималку, кого-то сократят. Все зависит от тех обстоятельств, в которых оказалась та или иная компания. Здесь никакого общего алгоритма нет. Ясно, что компании будут стараться минимизировать свои потери, связанные с оплатой труда. А вот как они будут это делать – от многого зависит», – отметил Капелюшников.
Важно понимать, что не только уход из России, но даже точечные бизнес-решения отражаются на количестве рабочих мест, пусть и опосредованно. К примеру, американская компания Procter & Gamble, которая выпускает товары под брендами Pampers, Ariel, Lenor, Always, Gillette, Head & Shoulders, Fairy, Oral-B, Old Spice, заявила, что пока продолжит работать в России, но прекратит все капитальные инвестиции в этот рынок, полностью свернет рекламу и маркетинг в стране, а также сократит ассортимент продаваемой продукции. Как пишет медиаэксперт Ксения Болецкая, Procter & Gamble входит в десятку крупнейших рекламодателей в России. Только на прямую рекламу они тратят около 4 млрд рублей в год. Решение свернуть рекламу и маркетинг в России означает, что денег лишатся телеканалы, операторы наружной рекламы, радиостанции, интернет-компании, креативные агентства и далее по цепочке. Все это тоже рабочие места, люди, которым нужно платить зарплаты.
С проблемами могут столкнуться и экспортные компании, которые теряют привычные рынки сбыта. «Черная металлургия – успешная экспортная отрасль. Но ЕС уже ввел запрет на импорт стального литья из России, а внутренний рынок схлопывание зарубежного спроса не компенсирует. Значит, это еще одна отрасль, где будут серьезные трудности с занятостью. Конечно, эти предприятия вряд ли закроются совсем, но сокращения будут. Также возможны игры со снижением зарплат, частично оплачиваемыми или неоплачиваемыми отпусками», – высказывает мнение Кудюкин.
Для легкой промышленности, напротив, появляются даже некоторые возможности для роста, поскольку есть потребность в замещении уходящего импорта, считает эксперт. «Какое-то время люди могут донашивать то, что купили раньше, но одежда имеет свойство снашиваться, и ее все равно нужно время от времени менять. Так что спрос будет. Какой – сказать трудно. Насколько те мощности, что у нас сохранились, смогут этот спрос удовлетворить, тоже не очень понятно. Но здесь есть перспектива создания новых рабочих мест», – отметил Кудюкин.
Сотрудники компаний, которые занимались поставками в Россию импортной техники – процессоров, серверов и прочего, – тоже могут столкнуться с трудностями, полагает он. «Количество стран, которые готовы поставлять технику в Россию, сильно уменьшилось. Нет техники – нечего продавать. Однако спрос сохраняется, так что более вероятно, что бизнес будет искать новые рынки, и занятость в этой сфере будет сохраняться», – считает Кудюкин.
Девелоперы и производители стройматериалов могут столкнуться с другой проблемой – снижением платежеспособного спроса. «Люди, которые уже вложились в новостройку или находятся в активной фазе строительства частного дома, вынуждены будут потратиться, чтобы привести дом в пригодное для жизни состояние. А вот те, кто только думал о покупке или строительстве, скорее всего, отложат это решение до лучших времен. Из-за падения доходов может начаться застой на рынке недвижимости. Аренда, скорее всего, сохранится, а вот девелопмент просядет сильно. Конечно, в строительстве значительную часть рабочих мест занимали трудовые мигранты. Видимо, они вынуждены будут уехать. На российском рынке труда это скажется несильно, но серьезно повлияет на наших соседей, у которых возрастет социальная напряженность, отраженная от нас. Падение спроса на жилье в свою очередь спровоцирует падение спроса на стройматериалы, что означает сокращение производства и, вероятно, работников», – полагает Кудюкин.
По мнению эксперта, проблема в том, что даже чисто российские компании очень сильно зависят от импорта. «Для экономики самое опасное ведь не в том, что будет сокращаться импорт потребительских товаров. Их худо-бедно можно заместить. В конце концов, мы люди неприхотливые. Гораздо хуже то, что от импорта очень сильно зависит система воспроизводства. Именно капитальные товары – многие виды комплектующих, полуфабрикатов, станки – импортные. У нас практически не осталось станкостроительной промышленности. Кое-что будет поступать из Китая, но далеко не все. Как будут работать наши российские предприятия, которые серьезно зависят от импорта в этом отношении, пока непонятно», – отметил Кудюкин.
Как будет выживать туристическая отрасль, тоже неясно. Очевидно, что зарубежный туризм сильно просядет. Вместо Западной Европы будут предлагать Турцию, Таиланд, Вьетнам. Однако вопрос сейчас не только в том, куда летать, но и на чем. «Из России самолеты за рубеж не полетят под угрозой арестов. Кроме того, поскольку у многих кончаются сроки сертификации, они просто не имеют права летать», – отметил Кудюкин.
Еще один вопрос – будут ли у людей деньги на путешествия. Уже сейчас путевки в дешевую Турцию стоят под 100 тысяч рублей на неделю на одного. «В какой мере будут развивать внутренний туризм, пока неясно. Но до сих пор он был дороже многих популярных направлений внешнего туризма», – отметил Кудюкин. По словам эксперта, туризм и так сильно пострадал за два пандемийных года. Сейчас он, скорее всего, будет продолжать сжиматься, считает собеседник агентства.
«Туристическая отрасль, конечно, не исчезнет полностью, но должна будет достаточно сильно сократиться», – отметил в свою очередь Капелюшников.
Что касается самозанятых, если их услуги будут востребованы, они будут получать примерно такую же реальную зарплату, как раньше. По словам Кудюкина, многие самозанятые подвизаются в сферах мелкого ремонта. «Чаще всего они даже как самозанятые не регистрируются, и работают в основном по рекомендациям. Вот у них все будет в порядке, потому что даже на еде можно сэкономить, а вот когда у тебя течет кран или крыша, хочешь – не хочешь, а сделаешь», – полагает Кудюкин. Другое дело – самозанятые в творческих направлениях: ведущие, художники, создатели украшений и прочие. Их предложение не относится к категории первой необходимости и спрос может упасть. «Даже у репетиторов может просесть платежеспособный спрос: потребность в них сохранится, но деньги им будут предлагать существенно меньшие», – считает Кудюкин.
Поскольку неформальная занятость – наименее ограниченная какими-то формальными регуляциями сфера деятельности, вполне возможно, там адаптация пойдет быстрее и успешнее, чем в сфере формальной занятости, добавил в свою очередь Капелюшников.
С другой стороны, многие люди, которые формально считаются самозанятыми, работают через платформы-агрегаторы. Это те же репетиторы, таксисты. В такой ситуации, по словам Кудюкина, важно будет и то, как поведут себя агрегаторы, и то, каким будет спрос на услуги. «Таксисты, кстати, тоже станут уязвимой группой в нынешней ситуации», – отметил Кудюкин.
Уже к лету уровень безработицы в России может измениться. «Несколько месяцев еще будут действовать сроки доработки при сокращениях или временные отпуска, но к лету станет понятно, что произошло с рынком труда. Думаю, к этому времени реальная безработица, по методике МОТ, может вырасти до 11–12%», – считает Кудюкин. По мировым меркам это не так уж и много, но для нас будет весьма чувствительно, отметил он.
«В условиях роста безработицы компании будут стараться сохранять костяк – наиболее квалифицированных, опытных работников. В том числе стараясь держать реальную зарплату на уровне, чтобы их не могли переманить. С другой стороны, будет широкая периферия, которая не столь ценна для работодателей. Вероятно, компании будут легко отпускать сотрудников на поиски лучшего места, потому что их просто будет заменить другими. Соответственно, и реальные зарплаты у них будут падать», – полагает Кудюкин.
Многое будет зависеть от того, какую политику станет проводить государство. «Пока декларируется, что будут приняты меры по недопущению массовых увольнений. Однако не очень понятно, как это сделать. Те разговоры, которые идут о национализации или, в более мягкой форме, – о временном секвестре, тоже проблемы не решают. К примеру, мы национализировали или временно перевели на внешнее управление предприятия. Но, по сути, это коробка и железо. А современное производство – это еще и программное обеспечение, технологии, управленческий опыт. Удастся ли даже в случае национализации сохранить в каком-то объеме производства на этих предприятиях и, соответственно, сохранить рабочие места, – тоже вопрос. Так что количественные прогнозы давать довольно сложно», – отметил Кудюкин.
В то же время, параллельно тому, как будут страдать какие-то бизнесы, более или менее интегрированные в мировую экономику, начнет возникать потребность в импортозамещении, в субститутах. Соответственно, будут появляться «импортозамещающие» бизнесы, которые могут абсорбировать какую-то часть высвобождаемой рабочей силы, полагает Капелюшников.
«Я не жду запредельного двузначного уровня безработицы. Благодаря использованию традиционных механизмов адаптации, снижению стоимости рабочей силы, использованию различных форм неполной занятости безработица вырастет, но вырастет не взрывным образом. Прежде всего она затронет те сферы, которые сильнее всего были интегрированы в мировую экономику: либо были филиалами иностранных компаний, либо компаниями с иностранным участием. От ухода этих иностранных компаний, естественно, соответствующие ниши пострадают сильнее всего», – отметил Капелюшников.
По данным SuperJob, в первую неделю марта рекрутинговая активность уже снизилась на 8 процентных пунктов. Однако, как пишет на своей странице в Facebook известный хантер Алена Владимирская, сейчас на ресурсах по поиску работы много «вынужденно фейковых вакансий». «Вам еще показывается очень много вакансий международных компаний. Чаще всего их уже нет. Просто их забыли снять с автопродления, поэтому еще 2–4 недели они будут не только показываться, но и периодически подниматься наверх поиска как новые. Так устроена механика любого job-сайта. При этом очень важно, если вы сейчас в поиске работы, успеть устроиться до массовой волны сокращений. Не тратьте время на автопродляющиеся вакансии, ищите «живые». По всем источникам», – посоветовала она.
Аналитики сервиса SuperJob считают, что во многих отраслях, в первую очередь в ответственных за импортозамещение, разработку, логистику, спрос будет оставаться на высоком уровне, компенсируя снижение рекрутинговой активности в наиболее пострадавших от санкций сферах.
«Специфика российского рынка труда такова, что у нас и в 90-е годы был невысокий процент безработицы: не регистрируемой, которая зависит от размера пособий и условий оформления, а реальной, исчисляемой по методике Международной организации труда. Так вот, в 90-е безработица даже по методике МОТ у нас все равно была гораздо ниже, чем в большинстве стран Центрально-Восточной Европы. Если там безработица довольно длительный период исчислялась двузначными цифрами, то в России показатель колебался от 5 до 7%. Причина проста. Если классический рынок труда в развитых капиталистических странах очень негибок по зарплате, но гибок по занятости, то есть там скорее уволят, чем урежут зарплату, то у нас людей будут держать, а зарплату урежут. Особенности оплаты труда в России будут этому способствовать. У нас чаще всего гарантированная часть, оклад, составляет в лучшем случае 30% от суммарного заработка. Все остальное – премиальные и стимулирующие выплаты – это переменная часть, которая зависит от работодателя. Он всегда может сослаться на сложное экономическое положение и посадить людей на голый оклад. Но людей при этом будут держать. А им в такой ситуации будет просто некуда податься. Так что у нас рынок труда реагирует не столько ростом безработицы, сколько падением заработной платы. В текущей ситуации при быстром росте цен всем придется очень сильно затягивать пояса», – считает Кудюкин.
При этом номинальные зарплаты, скорее всего, будут расти. «Если при сверхвысокой инфляции вообще ничего не делать для поддержания номинальной зарплаты, рано или поздно работодатели могут лишиться всех работников. Компаниям придется повышать номинальную зарплату. Но расти она будет в гораздо меньшей степени, чем цены», – отметил Капелюшников. Номинальные зарплаты, по его словам, будут расти, а вот реальные – падать, потому что номинальные зарплаты не будут успевать за ростом цен. «Это стандартная история для такого рода кризисных ситуаций. Так что нам предстоит ощутимое падение уровня доходов и уровня жизни людей», – считает Капелюшников.
По мнению Кудюкина, даже номинальные зарплаты будут расти весьма неравномерно. «Полагаю, что государство попытается как-то помогать бюджетникам. Но в большей части секторов российской экономики нас в лучшем случае ждет стагнация зарплат, а в основном – падение реальных зарплат даже при некотором росте номинальных», – полагает Кудюкин.
Анна СЕМЕНЕЦ
