Многие телезрители после навязчивой рекламы по Первому, которая утомила своим размашистым зыком: «Расступись, Прохор Громов идет!», ждали новую экранизацию знаменитого романа Вячеслава Шишкова «Угрюм-река». Эпопея остается чрезвычайно впечатляющей и злободневной, поскольку рассказывает о вечной, но обостряющейся на сломе веков теме – как страсть к наживе уничтожает незаурядного человека, который хочет подняться выше семьи, веры, самой природы.
С первой же серии становится ясно, что ни продюсеры Константин Эрнст и Денис Евстигнеев, ни режиссёр Юрий Мороз не взваливали на себя шишковскую ношу – пошли по облегчённому пути, потому современной версии «Угрюм-реки» не удалось даже близко дотянуться до советской, несмотря на всю технику, средства и прибамбасы.
Еще в 1968 году состоялась премьера четырехсерийного телевизионного художественного фильма «Угрюм-река», режиссером картины выступил Ярополк Лапшин, а главные роли – Прохора Громова и Анфису Козыреву – сыграли самобытный Георгий Епифанцев и красавица Людмила Чурсина. Прошло более полувека, и мы видим слабое, облеченное отражение, где с первых же серий идет смещение акцентов и размывание мотивации главных героев. И в романе, и в советском фильме отец Петр Громов посылал сына Прохора в сплав по Угрюм-реке исключительно ради открытия новых торговых путей, для расширения своего купеческого дела, а неотразимая Анфиса появлялась в истории гораздо позже. Но, видимо, продюсеры Эрнст и Евстигнеев решили, что их зритель не осилит такого, что сегодня мужики не могут открывать новые земли из-за жажды познания, покорения пространства, ради азарта и да – заработка больших денег, в конце концов. Женщина-сценаристка решила: пусть всё это будет сразу из-за бабы! И вот с ходу вводится рыжая Анфиса, на которую западает усатый гимназист Прохор, а потом зарится папаша-Балуев, и, приревновав Анфису к сыну, отсылает его в тьмутаракань, чтоб, значит, под ногами не путался.
Идет по банальному сериальному пути история незаурядного и честолюбивого человека, который стремился к своей цели напролом, по порогам рек, по чужим судьбам, но счастья на этом пути так и не обрел. Никто ведь из создателей фильма ТАК и близко не шел, не пробивался. Им не понять, что еще это, конечно, и производственный роман, потому что сам Вячеслав Яковлевич Шишков родился в Бежецке (ныне Тверская область), в семье лавочника, вырос в купеческой среде. Лауреат Сталинской премии первой степени учился в Вышневолоцком техническом училище казенным стипендиатом, начинал на реке Пинеге, где познакомился с Иоанном Кронштадтским. Потом пятнадцать лет проводил ежегодные экспедиции на реках Иртыш, Обь, Бий, Катунь, Енисей, Чулыма, Лена, Нижняя Тунгуска и Ангара. В 1911 году, когда он и его отряд чуть не погибли на Нижней Тунгуске (Угрюм-реке), их сорок дней вели по зимней тайге к Томску тунгусы. Его тогдашние проводники Сенкича и Гирманча стали героями произведений. Вдумайтесь: с теми средствами для путешествия в тяжелейших условиях почти безлюдной тайги Шишкову удалось провести полуинструментальную съемку и промеры для выявления судоходности реки на протяжении почти 1500 верст! Дебютировал он как литератор в Томске, а после переезда в Петроград сблизился с Максимом Горьким. После Октябрьской революции 1917 года, которую встретил с настороженностью, отправляется в скитания по России – Лужский уезд, Смоленск, Кострома, Крым. Посетил Осташков на Селигере, где начал работу над романом «Угрюм-река» (1918–1932). Писал его четырнадцать лет, вместил все впечатления, дневники, встреченные судьбы. Эта эпопея требует для экранизации Художника, а не клепальщика телефильмов на поток, не калейдоскопа картинок, а режиссерской концепции и гражданской позиции, как ни смешно это для того же Эрнста звучит. А тут – жалкая интрижка с самого начала, привычный, но облегченный любовный треугольник. Только тяжелая игра Александра Балуева не позволяет рассыпаться этому карточному домику с первой же серии.
Режиссер в интервью говорит, что фильм снят по мотивам романа и не следует ему дословно, кое-что, мол, изменено. Поэтому не стоит с книгой в руках смотреть сериал. Но куда денешь житейский и зрительский опыт? Закон русской литературы: если нет великих, впечатляющих женских образов – нет значительного произведения. Наверное, и в фильмах так: экранизацию «Тихого Дона» недаром начинают с поиска Аксиньи, а Мелихова, например, режиссер Герасимов в массовке нашел. А тут полный крах. Анфиса Петровна Козырева – одна из главных фатальных женщин советской, русской литературы. В свое время благодаря этой роли в Людмилу Чурсину влюбились все мужики СССР. В романе молодой вдове Анфисе идет 22-й годок, неотразимой Чурсиной было 27, а вот Юлии Пересильд, которая играет Анфису в новой экранизации – 36 лет (извините, что о возрасте), она гораздо старше своей книжной героини, и, сколько ни уговаривай, что актриса в прекрасной форме – разочарования не скрыть. Да еще усугубить разницу решили прической, сделав Анфису рыжей и навертев ей кудрей гуще, чем у Миледи. Надо было, чтобы не напрашивалось проигрышное сравнение, попытаться найти действительно молодую и победительно красивую актрису. Нет таких? Не искали неожиданную удачу с открытием? Или такое Эрнсту теперь непонятно – главное, свою жену в очередной раз пристроить. Речь идет о Софье Эрнст в роли Ниночки Куприяновой, на которой женился Прохор, о ключевом образе молоденькой невесты и умной жены, которая так описана у Шишкова: Прохору «нравился открытый взор ее больших умных глаз с оттенком задумчивости и грусти, нравились ее маленькие строгие губы, молочно-белое со здоровым румянцем лицо и вся ее крупная, расцветавшая фигура. Русская красавица. Вот бы…». На такой образ дочка питерского банкира Софья Заика не тянет. Она поздно поступила в Школу-студию МХАТ на актерский факультет в мастерскую профессора и ректора Золотовицкого, удачно вышла замуж за телемагната Эрнста, с которым познакомилась в 2013 году во время подготовки шоу к Олимпийским играм в Сочи. После этого и решила стать актрисой – будем считать, что стала. Но юная русская красавица Ниночка…
Фальшь во всем, даже телезрительницы сразу написали: «Смотрела интервью с Софьей Эрнст, исполнительницей роли Нины Куприяновой, она рассказывала, что и ее, и Пересильд завивали для ролей старинными щипцами, которые раньше на специальных устройствах нагревали. Я еще тогда подумала: такая завивка вполне понятна у богатой барышни Нины, которая наверняка горничную имеет, которая специально за барышней, ее одеждой и прическами следит да ухаживает. Горничная в силах каждое утро своей госпоже такие кудри завивать. А вот как подобную шевелюру может получить деревенская жительница Анфиса?».
Мелочи, конечно, а сразу – не верят, как японским зонтикам в таежной глуши или ресторанным приборам в застолье. Но, повторяю, не в этом главное. О жизни Прохора в самом начале его дороги по Угрюм-реке говорит слепой провидец, который предсказывает: «Начало хорошее, середка кипучая, а кончик – о-е-ей!.». Это и о самом путешествии, и обо всей жизни Прохора – яркой, недолгой, с перепадами от тяги к великим свершениям до скаредной мелочности и паучьего стяжательства. Шишков это живописал и обличал с позиций новой жизни. А какова сверхзадача у Эрнста с Евстигнеевым? Просто непонятно, неужели только наснимать колоритных картинок (кстати, снимали где-то в средней полосе и образа могучей сибирской реки – нет) и привычных сцен с мерзостями дикой сибирской жизни? Прохор говорит мужикам на берегу какой-то мутноватой реки: слабая, дескать, у вас река. А они отвечают: «Погоди, из болот выйдет – силу наберет». Новая экранизация из телеболота – увы, и не пытается выйти.
Александр БОБРОВ, «Советская Россия», №25.
