В «Кафе Пушкинъ» на Тверском бульваре, где можно отведать «Стерлядь на ладье» за 5120 руб. или бифштекс а-ля «Шатобриан» (тоже поэт, но французский) за 7950 рублей, в прошлом году сменился основной владелец. Гендиректор Первого канала Константин Эрнст впервые обозначил себя бенефициаром управляющей компании ресторана. Об этом написал РБК в конце ноября 2019 года, а потом выяснилось, что по состоянию на 31 декабря того же 2019 года только кредиторская задолженность АО «Первый канал» достигла 20,4 млрд рублей.
Еще летом 2019 года всё стало ясно, СМИ дружно писали: «Первый канал опустился на третье место в рейтинге популярности телеканалов за июль. Его обогнал НТВ, а первое место у «России-1». Так что Первый – уже даже не второй», – злорадствовал канал TJ. Наблюдатели и критики сошлись во мнении, что во всем виноват генеральный директор Эрнст, который поставил наивысшей целью получение многомиллионного состояния за счет государства, а не информационное и культурное просвещение граждан России.
В 2019 году чистый убыток АО «Первый канал» по РСБУ равнялся 4,1 млрд рублей. «Пушкинист» Эрнст не сумел удержать ресурс в лидерах телевизионных рейтингов и задолжал всем, в том числе и телецентру «Останкино», не смог платить многим сотрудникам (хотя доход Артема Шейнина – ведущего передачи «Время покажет», оказался существенно выше богатейших коллег. По данным издания The Insider, за 2019 год он заработал почти 100 млн рублей – пенсии 587 пенсионеров), но 200 человек с канала были уволены. В общем, личные успехи Эрнста в ресторанном бизнесе не сопровождались такими же достижениями на поле государственного телевидения. Как сообщало EADaily, Первый канал периодически сопровождают скандалы, недопустимые для главного федерального телеканала (например, подтасовка итогов на шоу «Голос»), а в контенте велика доля низкопробных шоу, в том числе таких, где ведущие выступают с подчеркнуто либеральных и плохо скрываемых антироссийских позиций.
Президент тянул целый год, верил в чудо или просто не представлял себе другого телебосса (Эрнст занимает руководящие должности на Первом канале с 1995 года, он пережил трех президентов, но при всей изворотливости сумел довести канал до ручки), а может, просто руки не доходили в коронавирусный год, но только 21 декабря Владимир Путин подписал указ об увеличении уставного капитала Первого канала и сокращении доли государства с 51% до 34%. Что сие значит? Как следует из документа, допэмиссию акций реализуют среди негосударственных акционеров. В Минцифры скороговоркой пояснили, что решение об увеличении уставного капитала было принято в связи с необходимостью «финансового оздоровления» Первого канала. То есть признали, что Эрнст довел канал до болезни, если не до комы. При этом государство получит «золотую акцию», поспешила заверить власть. Не исключено, что вслед за этим последуют и другие перемены в системе управления одним из крупнейших федеральных СМИ, популярность которого, как констатируют участники рынка и эксперты, в последнее время, очевидно, резко шла на спад. В министерстве сообщили, что председателем совета директоров Первого канала назначен помощник президента Максим Орешкин: «Столь высокий уровень представительства государства в совете директоров компании является дополнительным подтверждением того факта, что Первый канал по-прежнему остается одним из ключевых медиаактивов государства, государственный контроль над которым будет не только гарантирован сохранением предусмотренных указом 34% акций в собственности Российской Федерации, но дополнительно усилен путем внедрения механизма «золотой акции», – скрасили ситуацию в Минцифры.
А она – плачевна, если незадолго до выборов в Госдуму государство упускает такой могучий ресурс, сколько бы ни твердили про акцию «Сонька золотая ручка». Сегодня она действует под руководством Орешкина и под контролем Путина, а завтра изменится ситуация, и акции перепродадут неведомо кому. Ведь это уже проходили: с начала 1995 года Борис Березовский, при котором и начинал Эрнст, был контролирующим акционером, заместителем председателя совета директоров и фактическим распорядителем телеканала ОРТ. Это еще одно доказательство, что по большому счету мало что изменилось, что все разговоры про государственную информационно-культурную политику, про укрепление позиций в гибридной войне, про общественную цензуру – пустой звук.
Во время встречи онлайн главы государства с членами Совета по правам человека журналистка Марина Ахмедова как восточная женщина резко подняла тему морально-этических норм в СМИ и соцсетях. Она привела темы нескольких ток-шоу на федеральных каналах: «От кого родила 12-летняя школьница?», «Беременна в 15», «Кто отец – Саша, Леша или Слава? Отчим или одноклассник?». Более того, по ее словам, появились люди, готовые торговать смертью в прямом эфире. Путин подхватил: «Всё, что вы сказали, я полностью разделяю. Эти сцены насилия… Я редко смотрю, честно говоря, телевизор, просто у меня времени не хватает. Но иногда, если попадается, оторопь берет, я с вами полностью согласен», – сказал президент.
Все оживились: наконец-то! Но опять он свернул на излюбленную колею: «Я очень рассчитываю на то, что мы постепенно все-таки будем поднимать этот уровень и не будем шокировать наших людей и корежить их сознание, а, наоборот, будем укреплять». Но, по словам несменяемого лидера, в этой сфере нужно набраться терпения, так как «не все средства хороши для достижения благородных целей». И вообще: «Жесткие ограничения со стороны государства могут привести к обратной реакции. Это так странно, наверное, звучит из моих уст, но я думаю, что это так. Я именно так к этому и отношусь», – пояснил президент. К сожалению, мы знаем это отношение: не вмешиваться в программную политику. Да и не надо! Необходимо вести кадровую политику, пробовать найти честных и образованных государственников, которые могут отстаивать национальные интересы и понимать предназначение ТВ: не только информировать и развлекать любыми путями, но просвещать и воспитывать. Увы, частный капитал последнему не способствует: у акционеров задача – извлекать прибыль любой ценой. За грязные политтехнологии платят? Годится! Смерть в прямом эфире рейтинг поднимет – скатимся и до этого. Да, прямая порнография запрещена законом, но нравственная проституция и моральная обнаженка – не запрещена. Привлекает? – обрушим на сознание в детское время!
Так что ничего хорошего от такой комбинации ждать не приходится, даже если самого Эрнста отправят заниматься только ресторанным бизнесом. Тем же президентским указом от 21 декабря Первый канал исключен из списка стратегических предприятий. Глазам не поверил! Если это не стратегический ресурс в информационной войне, то о каких победах или достойной обороне можно говорить вообще? В голове такая сдача позиций не укладывается. Ярчайший пример: именно президент объявил Год памяти и славы. Целый год – из 12 месяцев! Но на федеральных каналах, тем более на Первом, даже рубрики не появилось. Юбилей Победы был смазан пандемией, отменили «Бессмертный полк», и после 9 Мая, на пятом месяце, отключили все упоминания по ТВ, а Путин на пресс-конференции даже не упомянул про свой указ, не подвел какие-то итоги. Так зачем ввертывать про патриотизм, про тост «за Россию»?
Еще – самое горькое и смешное: ни одна аналитическая программа преобразования Первого, этого финансово-идеологического кушанья, и не коснулась, не обсудила, включая бесконечный треп – «Время покажет».
Александр БОБРОВ, «Советская Россия», №145.
