Владимир Бонч-Бруевич:
«Художественные произведения Владимир Ильич всегда рассматривал как прекрасное зеркало жизни той или другой эпохи. Он чувствовал в них классовую особенность каждой эпохи, каждого писателя, связанного с тем или иным слоем населения».
От индейцев до Бориса Годунова
Сын инспектора, а потом директора народных училищ Симбирской губернии, Володя Ульянов читал журнал «Детское чтение», книги про индейцев, «Хижину дяди Тома» Бичер-Стоу (одна из любимых книг) и другие детские книги, в которых «отображалась очень ярко борьба негров против рабства». Его героями становились президент Авраам Линкольн и генералы Грант и Шерман, воевавшие против рабовладельческого Юга.
В девять лет Володя поступил в Симбирскую классическую гимназию. Самый младший в классе он тем не менее стал первым учеником. Притом был веселым, подвижным, озорным мальчуганом. Азартно играл в «перышки», на бильярде и в шахматы. Смеялся, дрался (правда, исключительно по делу).
В воспоминаниях соседа Володи по парте и второго ученика Александра Наумова (позднее он был министром земледелия в царском правительстве, 1915–1916): «По характеру своему Ульянов был ровного и скорее веселого нрава, но до чрезвычайности скрытен… со всеми был на «вы». Способности он имел совершенно исключительные, обладал огромной памятью, отличался ненасытной научной любознательностью и необычайной работоспособностью».
В школьные годы будущий вождь взял свой первый псевдоним – Кубышкин. Под ним он выступал в домашнем журнале «Субботник», затеянном братом Сашей. Всего псевдонимов у него будет 148, что свидетельствует, в первую очередь, о полной опасности жизни профессионального революционера.
Став постарше, он увлекся Гоголем, потом Тургеневым, их он перечитывал по нескольку раз. Ему очень нравился не самый известный рассказ Тургенева «Часы», один из героев которого, Давыд, обладает сильным, независимым и непредсказуемым характером.
«Еще в Женеве не раз Владимир Ильич говорил, что ему хотелось бы написать подробный разбор некоторых произведений И.С. Тургенева. Он постоянно цитирует Тургенева, нередко у него мелькают сравнения с определенными образами этого писателя, например, с Ворошиловым из романа «Дым». Помимо Тургенева необходимо обратить особое внимание на писателя, которого Владимир Ильич любил, ценил и больше всего к нему обращался. Я говорю о нашем знаменитом сатирике Салтыкове-Щедрине. Более 400 раз Владимир Ильич цитирует нашего гениального сатирика. Отдельные слова, образы и выражения, на которых останавливался Щедрин и которым он придал великолепное художественное оформление, у Владимира Ильича буквально вошли в собственный язык. Также мы видим, что Владимир Ильич нередко цитирует Некрасова, которого он много раз читал и считал одним из лучших поэтов эпохи «Современника» (В. Бонч-Бруевич).
По рукам гимназистов ходили и запрещенные произведения (Добролюбова, Писарева, Белинского, Герцена, Чернышевского). И по рассказам, в старших классах Володя с товарищем попытался даже переводить на русский «Капитал».
В 1886–1887 годы семья Ульяновых переживала черные дни. В январе 1886-го внезапно умер Илья Николаевич Ульянов. В марте 1887-го за участие в покушении на Александра III были арестованы Анна и Александр Ульяновы, старшие сестра и брат Володи. Анна поучила пять лет ссылки в Восточную Сибирь. Александра и еще четверых осужденных повесили в Шлиссельбургской крепости 20 (8) мая…
Их казнили как раз в то время, когда Володя сдавал выпускные экзамены. Выпускное сочинение он писал на тему «Царь Борис Годунов» по Пушкину. Гимназию, кстати, окончил с золотой медалью.
Книга и борьба
В университете Ленин продержался недолго. 4 декабря 1887 года он принял активное участие в студенческих беспорядках, за что и был отчислен.
Бывшего студента выслали в деревню Кокушкино, под негласный надзор полиции. «Кажется, никогда потом в моей жизни, даже в тюрьме в Петербурге и в Сибири, я не читал столько, как в год после моей высылки в деревню из Казани», – скажет он много лет спустя. «Книги он не только читал, он изучал, прорабатывал их. Читал по определенному плану» (из воспоминаний Марии Ульяновой).
Так он проработал роман Чернышевского «Что делать?». Но это было не только рациональное, но и эмоциональное чтение – ведь эту книгу очень любил брат Саша. За одно лето Володя прочитал «Что делать?» «раз пять, находя каждый раз в этом произведении все новые волнующие мысли». «Он меня всего глубоко перепахал», – скажет Ленин.
Он полюбил Чернышевского за образ Рахметова («…он не только показал, что всякий правильно думающий и действительно порядочный человек должен быть революционером, но и другое, еще более важное: каким должен быть революционер…»). За то, что «понимал и судил трусливую, подлую и предательскую природу всякого либерализма». За философский материализм и диалектику Гегеля, «после чего было уже много легче усвоить диалектику Маркса». Он очень обижался, когда кто-нибудь называл автора романа «Что делать» скучным, примитивным и т.п.
В память о Чернышевском он даст одной из своих судьбоносных работ название «Что делать?», добавив подзаголовок: «Наболевшие вопросы нашего движения» (1902).
В «самарский период жизни, а это четыре с половиною года, перечитал все основные сочинения Маркса и Энгельса на русском и иностранных языках и реферировал некоторые из них для кружка молодежи, организовавшегося вокруг него в Самаре» (из воспоминаний Анны Ульяновой-Елизаровой).
Только в 1891 году ему разрешили сдать экстерном госэкзамены при Петербургском университете по курсу юридического факультета. Что он и сделал, получив диплом первой степени. Он проработал помощником присяжного поверенного (т.е. адвоката) года полтора. Дальше пошла уже жизнь профессионального революционера – тюрьма, ссылка, заграница…
Ленин и классики
«Какая глыба, а? Какой матерый человечище… До этого графа подлинного мужика в литературе не было…», – так, по свидетельству М. Горького, Ленин отзывался о Льве Толстом.
С классовой точки зрения, Толстой был представителем дворянства. Ленин же увидел в нем носителя идеологии крестьянства. «Анну Каренину» Ленин любил и несколько раз перечитывал. Его привлекали хозяйственные рассуждения Левина и особенно «меткая характеристика», которую Левин дает периоду после 1861 года: «У нас теперь все это переворотилось и только укладывается».
Знаменитая статья Ленина «Лев Толстой как зеркало русской революции» (1908) написана к 80-летию писателя. Ленин беспощадно вскрывает его «кричащие противоречия». «Гениальный художник» и «помещик, юродствующий во Христе»; «замечательно сильный, непосредственный и искренний протест против общественной лжи и фальши» и «толстовец, т.е. истасканный, истеричный хлюпик, называемый русским интеллигентом, который, публично бия себя в грудь, говорит: «я скверный, я гадкий, но я занимаюсь нравственным самоусовершенствованием; я не кушаю больше мяса и питаюсь теперь рисовыми котлетками».
Все это вступало в противоречие с объявлением графа носителем и выразителем крестьянской идеологии, но Ленин довольно остроумно, резюмировал: «…совокупность его взглядов, вредных как целое, выражает как раз особенности нашей революции, как крестьянской буржуазной революции».
«Из старых поэтов, особенно кого ценил Ильич, это был Ф. Тютчев. Он восторгался его поэзий. Зная прекрасно, из какого класса он происходит, совершенно точно давая себе отчет в его славянофильских убеждениях, настроениях и переживаниях, он все это как бы откидывал от гениального поэта и говорил об его стихийном бунтарстве, которое предвкушало величайшие события, назревавшие в то время к Западной Европе, и которое отливалось в поэзии Тютчева каким-то особым – бурным, революционным взлетом».
Весьма характерно обратить внимание на то, что когда Владимир Ильич пожелал, чтобы ему была устроена библиотека в Совнаркоме, он составил следующий список авторов: Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Гончарова, Достоевского, Майкова, Некрасова, Лескова, Л.И. Толстого, Грибоедова, Гл. Успенского, С.Г. Аксакова, Салтыкова-Щедрина, Левитова, Кольцова, Тютчева, Григоровича, Тургенева, Помяловского, Фета, Апухтина, А.К. Толстого, Чехова, Златовратского, Прудкова, Надсона, Короленко, Мережковского, Радищева, Писарева, Добролюбова.
«Художественные произведения Владимир Ильич всегда рассматривал как прекрасное зеркало жизни той или другой эпохи. Он подробно изучал народническую литературу и жестоко критиковал основы народнического учения, сражаясь с Михайловским В.В. и другими основоположниками этого мировоззрения, и в то же время отмечал глубокое значение таких писателей, как Глеб Успенский: «Нравы Растеряевой улицы», рассказы из жизни рабочих, беднейшего крестьянства захватывали Владимира Ильича, и он всегда указывал: «Вот именно это и нужно давать самым широким массам, необходимо широко публиковать, издавать для наших библиотек, для наших школ, для массового читателя».
Владимир Ильич читал совершенно по-особому. Мне казалось, что он не прочитывает строку за строкой, а смотрит в страницу за страницей и быстро усваивает, но до такой степени глубоко и хорошо, что через некоторое время он цитировал на память отдельные фразы, абзацы, как будто бы он долго изучал то или другое произведение, которое, на самом деле им было случайно прочитано».В. Бонч-Бруевич).
Ленин и современники
Из писателей-современников Ленин особенно ценил Горького как «крупнейшего представителя пролетарского искусства».
Первая встреча Ленина с поэзией Маяковского прошла неудачно. В 1918 году на концерте, устроенном для красноармейцев в Кремле, Ленин и Крупская сидели в первом ряду. Артистка Ольга Гзовская декламировала: «Наш бог бег./ Сердце наш барабан…». И наступала прямо на Ленина. «А он сидел, немного растерянный от неожиданности, недоумевающий, и облегченно вздохнул, когда Гзовскую сменил какой-то артист, читавший «Злоумышленника» Чехова», – вспоминает Н. Крупская.
Стихи Маяковского Ленин называл «штукарством», «тарабарщиной, на которую
наклеено слово «революция». Поэме «150 000 000» дал гениальное определение – «хулиганский коммунизм».
Похвалил Маяковского за «Прозаседавшихся»: «Не знаю, как насчет поэзии, а насчет политики ручаюсь, что это совершенно правильно».
Рецензий на художественные произведения Ленин не писал. За одним исключением: он отрецензировал злую книгу Аркадия Аверченко «Дюжина ножей в спину революции», изданную в Париже. Рецензия главы государства была опубликована в «Правде» за подписью «Н. Ульянов» и называлась просто: «Талантливая книжка».
Он применил здесь ту же «теорию отражения», что и в статье о Толстом: «Так, именно так должна казаться революция представителям командующих классов». И, однако же, похвалил: «поразительный талант», «знание дела и искренность». Более того: «Некоторые рассказы, по-моему, заслуживают перепечатки. Талант надо поощрять».
«Владимир Ильич, говоря о переизданиях, все время твердил, что многое из того, что издано было как в царской России, так и даже и за границей, в силу очень многих причин, исковеркано по сравнению с тем, что писатель сам писал, и потому он требовал самым тщательным образом собрать всюду и везде рукописную литературу, сохранять все подлинники, черновики, записные книжки, мемуары, таккак, – говорил он, – изучение этой лаборатории творчества каждого писателя является совершенно необходимым для познания и его творчества как такового, и для познания тех произведений, которые нам дали различные писатели» (В. Бонч-Бруевич.Ленин о художественной литературе).
Подготовил Игорь Федоровский.
