Десять лет назад, 7 апреля 2014 года, был провозглашён государственный суверенитет Донецкой народной республики. Это событие открыло новую страницу в истории Донбасса, России, да и всего мира. Своими воспоминаниями о нём делится один из организаторов движения за самоопределение Донбасса, руководитель фракции КПРФ в Народном Совете Донецкой народной республики, лидер донецких коммунистов Борис Литвинов — автор Акта и Декларации независимости ДНР, экс-председатель Верховного Совета ДНР.
— Борис Алексеевич, обстановку в Донецкой области, сложившуюся к началу апреля 2014 года, вряд ли можно назвать спокойной. И всё же что именно послужило толчком для последующих событий, сыгравших ключевую роль в её судьбе?
— Провозглашение независимости ДНР и ЛНР в 2014 году стало ответом на обострение целого ряда международных, внутриукраинских противоречий и на действия негативных факторов. Первостепенное значение имели государственный переворот, приход к власти на Украине сторонников национал-фашистских, физически и морально насильственных методов управления страной, навязывание населению идеологии межнациональной розни и превосходства украинской нации над другими, запрет на использование русского языка и создание на Украине условий для силового противостояния с Россией и Евразийским сообществом в интересах западных цивилизаций.
Определяющую роль играли втягивание Украины в орбиту политических, экономических и военных интересов Запада в противовес исторически сложившемуся евразийскому вектору развития, внутриукраинские противоречия между группами олигархов и борьба за контроль над постоянно сокращающимися ресурсами; разбалансированность экономики, разрыв технологических, научных, торговых и других связей с государствами Евразийского экономического сообщества и втягивание Украины в абсолютную зависимость от воли и интересов Запада, уничтожение технологических отраслей и секторов промышленности, деградация трудовых ресурсов, массовый выезд граждан Украины в страны с лучшими условиями для жизни.
Необходимо учитывать и происходившее на наших глазах формирование государственной политики украинского шовинизма, русофобии, антисоветизма с целью создания из СССР и Российской Федерации образа врага и виновника всех проблем, возникших после уничтожения СССР.
Жители Донецкой области неоднократно обращались к президенту, Верховной раде, Генеральному прокурору Украины, к местным органам власти с требованием прекратить произвол в стране и разрушение правового поля. Но обращения не находили ответа.
В какой-то момент чаша терпения оказалась переполнена.
6 апреля, в воскресенье, на площади Ленина в Донецке состоялся масштабный митинг, участие в котором приняли представители подавляющего большинства городов и районов Донецкой области, различных политических партий и общественных организаций. Мы настаивали на встрече с главой обладминистрации и депутатами областного Совета. Естественно, никто не пришёл — мало ли о чём просит народ. Тогда участники митинга приняли решение идти к зданию областного Совета, зайти в здание и ждать в нём начала сессии областного Совета, которая по нашему требованию должна была состояться в понедельник. Милиция, к слову, не чинила нам препятствий.
Мы — около 300 человек — прошли в зал заседаний, сели в кресла, скандируя «Ура — ура — ура!». Ближе к вечеру в группе, взявшей на себя роль организаторов народного протеста, возник вопрос о том, что делать в случае, если депутаты завтра на сессию не соберутся. Медлить было нельзя, и мы решили взять на себя ответственность за судьбу населения нашей области. В ходе обсуждения многие высказались за создание нового государства, не в составе Украины. Я со своей стороны предложил строить новое государство на принципах народовластия, на социалистических принципах, в союзе с братскими народами, ранее входившими в СССР.
Почти все присутствовавшие меня поддержали. К утру мне было поручено подготовить Акт о провозглашении суверенной республики, Декларацию основных принципов нового государства и решение съезда представителей территориальных общин, политических партий и общественных организаций. Так буквально за ночь были созданы основополагающие документы нового государства — Донецкой народной республики.
Как мы и предполагали, к 12 часам следующего дня из депутатов областного Совета в зал заседаний пришли лишь пять человек, четверо из которых были коммунистами. Мы распечатали и раздали подготовленные документы, провели регистрацию присутствовавших. Среди них оказались представители почти каждой административно-территориальной единицы. А вот из политических были только представители Компартии Украины — такое решение мы, участники народного восстания, оперативно приняли на месте.
В зале было темно — горели всего две-три лампочки, не было звукоусиления. К счастью, мы нашли мегафон. Декларацию и Акт мы поручили зачитать Владимиру Маковичу — он не был ни политиком, ни активистом, просто в революционный момент оказался в гуще событий. Мне поручили зачитать решение о признании Акта и Декларации о суверенитете.
В это время на площади перед Домом правительства находилось 5—6 тысяч человек, которые просто физически не могли войти в это здание. Многие там ночевали. Примерно в час дня мы вышли на площадь и зачитали принятые документы. Люди восторженно восприняли эти решения, особенно о проведении референдума 11 мая.
— А почему была выбрана именно эта дата?
— Было очевидно, что раньше 11 мая мы просто не сможем его провести. Но и откладывать на более поздний срок проведение референдума было нельзя. На следующий день было избрано восемь сопредседателей временного правительства ДНР, в числе которых были Денис Пушилин, Игорь Хакимзянов, ещё несколько человек, среди которых и я. Мы разделили между собой полномочия, но самой главной нашей общей задачей была организация референдума. На подготовке к организации волеизъявления народа мне и поручили сосредоточиться. Опыт у меня был, я начал собирать команду, костяком которой стали товарищи по партии.
Незадолго до намеченного нами срока проведения референдума киевская власть приняла решение о проведении выборов президента 25 мая. К этому дню нам предлагалось приурочить и наш референдум. Мы не согласились. Ведь в случае если бы выборы президента и наш референдум проводились одновременно, на наш референдум никто бы не обратил внимания. А вот факт проведения на территории области выборов президента Украины, пусть даже с отрицательным результатом, позволил бы заявлять о легитимности президентских выборов и считать нас украинским субъектом.
— Какие вопросы были вынесены на референдум?
— Вопрос был один: «Поддерживаете ли Вы решение о провозглашении государственной самостоятельности Донецкой народной республики?» Ответ: ДА или НЕТ. Первоначально мы думали вынести на обсуждение семь или восемь вопросов, потом их число сократилось, но даже если бы мы оставили два вопроса, то на них могли бы быть даны противоречивые ответы. Нам же необходимо было получить от сограждан однозначный ответ на вопрос: выступают ли они за суверенитет или против него? То есть быть республике или не быть.
— На какие средства референдум проводился?
— Это был один из сложнейших вопросов. Составили смету. А денег нет! Опираться мы могли только на поддержку населения, на народные средства. Люди несли нам деньги. Но их было слишком мало. Помог случай. В подвалах администрации мы нашли 15 тонн бумаги. Потом ещё в областной прокуратуре обнаружилось около 5—7 тонн. Найденная бумага покрыла значительную часть затрат, ведь нам предстояло напечатать 3 млн 200 тысяч бюллетеней, более 15 тысяч бланков протоколов, тысячи инструкций по референдуму и много ещё чего. Мы разработали красивые макеты: нашлись люди, которые сделали это абсолютно бесплатно. Первоначально помочь нам вызвались 10 типографий. Однако под давлением внезапно отказали абсолютно все! Давление, к слову, было колоссальное, СБУ и милиция ещё работали, инициаторов референдума арестовывали, хватали прямо на улицах. Мы меняли квартиры, ночевали в разных местах
Что делать? До установленной даты референдума остаётся всего три недели, а печатный станок так и не запущен. И тут выручил Донецкий обком Компартии. Нам удалось раздобыть там четыре ризографа, несколько принтеров, на базе которых организовали собственный печатный цех непосредственно в Центральной избирательной комиссии. Зал, где располагалась наша импровизированная типография, находился под охраной народного ополчения, туда никого, кроме тех, кто печатал, не пускали. Работа велась круглосуточно, в три смены, без выходных, люди там буквально жили. Тубы менялись каждые 4—5 часов.
За неделю до даты референдума мы отпечатали все бюллетени и начали развозить их по городам и посёлкам. Но и тут нас подстерегали провокации. Приведу лишь один пример. Повезли мы бюллетени в Краматорск, где около ста тысяч избирателей, на нескольких машинах. И в это же самое время появляется ролик на ютьюбе о том, что СБУ Украины перехватило крупную партию уже заполненных бюллетеней в пользу референдума. Однако обмануть людей не удалось: показанные в ролике бюллетени выглядели совсем иначе.
— Был ли у вас опыт проведения референдума? На что вы опирались законодательно?
— Согласно Конституции Украины, её народ имел право на референдум, но закона о его проведении за 23 года существования «незалежной» так и не появилось. На все наши обращения нам отвечали: вот примут закон в Верховной раде, тогда и вернёмся к этому вопросу. Поэтому опыта проведения референдумов у большинства членов ЦИК не было. Его имели только мы, коммунисты, уже организовывавшие Всеукраинский референдум против вступления Украины в НАТО. И всё же мы собрали команду из юристов и людей, имеющих большой опыт проведения избирательных кампаний, перелопатили законодательную базу — и российскую, и украинскую, и советскую — и на её основе написали временное положение о проведении референдума в Донецкой области Украины, которое приняли на заседании временного правительства.
— Но на вас легла необходимость самостоятельно оборудовать избирательные участки, сформировать избирательные комиссии. Как вы с этим справлялись?
— Конечно, имелась традиционная разбивка Украинского ЦИК на участковые комиссии. Однако местные власти, вынужденные метаться между интересами избирателей и киевской властью, официально почти повсеместно отказывали нам в помощи. Зато навстречу нам пошли руководители школ и ДК, где традиционно проходили выборы, причём своеобразным способом. Утром в день голосования они не препятствовали работе участков, но одновременно звонили в милицию и сообщали о «захвате». Милиция заносила соответствующую запись в журнал, но на место «захвата» не выезжала. Конечно, к утру следующего дня мы должны были свернуть наши участки. Местная власть смотрела на это сквозь пальцы: ей важно было показать, что она ни при чём, не виновата, вот — даже запись в журнале есть. А милиция в свою очередь объясняла бездействие большим числом вызовов, на которые она не могла оперативно отреагировать. Таким образом, нам удалось открыть 1677 обычных и 135 специальных участков.
— Каковы были итоги референдума?
— Мы рассчитывали на хороший результат, но он превзошёл все ожидания.
Участие в референдуме приняли более 75% избирателей, что для нынешнего времени — явление небывалое. Обстановка была очень напряжённой и накалялась с каждым днём. Референдум действительно проводился по инициативе населения. Агитировать было не надо, агитаторов было достаточно. Вблизи избирательных участков постоянно толпились люди: проголосовав, они не уходили, а стояли и смотрели, как идут другие. Некоторые ходили по дворам и квартирам с настоятельной просьбой к замешкавшимся прийти на участки.
Положительно на вопрос о необходимости получения Донецкой областью суверенитета ответили 89,7%.
— На каком фоне проходил референдум?
— Уже шли боевые действия.
2 мая трагические события произошли в Одессе, 9 мая — в Мариуполе. Поэтому в некоторых населённых пунктах — Мариуполе, Славянске и ряде других — мы предусмотрели возможность проведения досрочного голосования — за два-три дня до назначенного срока, чтобы люди, которые побоятся приходить на участки 11 мая, всё-таки смогли выразить свою волю. Да и в день голосования ситуация не была спокойной. В микрорайоне Широкий — это край Донецка на Мариупольской трассе — стрельба велась со стороны поля на подходе к избирательному участку. Туда пытался прорваться «Правый сектор»*. Мы туда послали отряды для охраны, которые не дали захватчикам зайти на территорию Донецка, чтобы люди могли пройти проголосовать.
Да и за нашими бюллетенями очень многие охотились. Мы, конечно, старались всё держать под контролем, в каждом городе были созданы отряды по защите волеизъявления народа.
— А кто сидел на участках, производил подсчёт голосов?
— Для работы по проведению референдума мы в первую очередь привлекли знакомых, сослуживцев, откровенно сказав им, что это великое дело сопряжено с большим риском. В основном на призыв о помощи откликнулись женщины. Кроме этого, мы каждый день и на площадях, и через перешедшие под наше управление телеканалы приглашали тех, кто имел опыт работы в избирательных комиссиях. И такие люди нашлись! Правда, членов территориальных и областных комиссий среди них практически не было. Буквально единицы. Но энтузиастов было много. Членами комиссий работали более 21500 человек и более 10 тысяч наблюдателей.
Хочу подчеркнуть, что наш референдум проводился на территории всей Донецкой области. Его итоги — результат волеизъявления всего населения Донецкой области.
— Что требовалось предъявить избирателю для участия в референдуме?
— Паспорт, подтверждающий место жительства. С учётом сложившейся военной обстановки для граждан, проживавших на территории Донецкой республики, но не являвшимися жителями Донецка, были организованы два избирательных участка — так называемые нулевые, один из них прямо возле баррикад у Дома правительства.
— А что происходило после закрытия избирательных участков?
— Ночь была бурной. Первые итоги с избирательных участков близлежащих районов начали поступать после часа ночи. Потом прекратился поток, пару часов нам удалось поспать: в креслах, на стульях, на столах. С рассветом поток поступавших бюллетеней усилился. Бюллетени мы собрали практически отовсюду, за исключением двух районов: Александровского и Велико-Новосёлковского. Дело в том, что в этот же день, 11 мая, на территории этих районов украинский олигарх, глава Днепропетровской облгосадминистрации Коломойский организовал псевдореферендум о присоединении этих районов к Днепропетровской области. В сельские дома — а в этих районах преимущественно расположены сельские населённые пункты — заходили вооружённые автоматами люди и выгоняли людей на улицу, чтобы те шли голосовать. Затея потерпела фиаско, но протоколы оттуда к нам не поступили. Люди из этих населённых пунктов ехали в соседний район и голосовали там, где была возможность выразить свою волю.
Считали всё вручную. Однако к 12 часам утра итоги референдума уже были подведены. У нас сидели несколько групп приёма, а потом всё это сводилось в единую базу. В основном протоколы поступали из территориальных избирательных комиссий, которых было более 40, основная нагрузка легла именно на них. Порой протоколы поступали непосредственно из участковых комиссий — преимущественно расположенных в населённых пунктах, где сохранялась опасность: Краматорска, Славянска, Артёмовска и др. В этом случае они садились вместе, всё пересчитывали, сводили и подписывали территориальный протокол. В тех районах, где было особенно опасно, результаты были переданы по телефону или в электронном виде.
Мы, члены Центральной избирательной комиссии, находились в постоянном напряжении, опасаясь, что кто-нибудь прибежит и скажет: начинается штурм или бомбёжка. Хотя мы и находились под защитой вооружённой охраны, но противная сторона, похоже, не знала, в каком помещении мы находимся. Мы маскировались до последнего, а когда начали готовить итоговый протокол, разделились на две группы. Для составления итогового протокола некоторые члены ЦИК остались в этом здании, другие отправились в подвальное законспирированное помещение. Печать передали членам комиссии, которые спустились в подвал, а у меня всё было в компьютере.
Итоговая пресс-конференция, на которую аккредитовалось более 400 журналистов, была назначена на час дня 12 мая и должна была проходить в одном из помещений здания, где располагался ЦИК. И вот подходит время начала конференции, а тех, что в подвале, всё нет. Все волнуются. Корреспонденты просят прокомментировать итоги референдума, огласить точные цифры. А я думаю о членах второй группы: живы ли, не арестованы ли?.. Ведь связи никакой.
За пять минут до провозглашения мы с Денисом Пушилиным пробираемся на сцену. Остаётся три минуты, две. И вдруг, буквально за полторы минуты, откуда-то из-под руки корреспондента появляется Роман Лягин с протоколом в руках. Таким образом мы сняли с себя этот груз ответственности.
— Какие изменения привнёс в жизнь республики референдум?
— До референдума у нас действовало временное правительство, которое призвано было решать самые насущные сиюминутные задачи: управлять возведением баррикад, обеспечивать питание населения, подготовить и провести референдум. Сразу же после подведения итогов референдума, 13 мая, мы приступили к формированию правительства. Меня назначили министром — управляющим делами Совета министров. Заседали мы практически каждый день, вопросов много было.
Дениса Пушилина избрали председателем Верховного Совета. Наш парламент тогда состоял из 150 человек-активистов, в первую очередь тех, кто был зарегистрирован в зале во время принятия декларации о суверенитете. Логика была проста: проголосовали, пусть берут на себя ответственность.
События развивались бурно. Было совершено несколько покушений на Пушилина. Один раз взорвали его машину недалеко от здания администрации. Второй раз — микроавтобус, в котором он обычно ездил, погибли четыре его охранника, и только по чистой случайности там не оказалось Пушилина.
Да и после тех событий на руководителей и активистов народного восстания было совершено множество покушений врагами нашей республики. От рук наёмных убийц погибли Герои ДНР: первый глава республики Александр Захарченко, прославленные командиры народного ополчения Арсен Павлов «Моторола», Михаил Толстых «Гиви», Олег Мамиев «Мамай», Владимир Жога «Воха» и многие, многие другие. Донбасс и Россия будет всегда чтить память героев, ставших на сторону народа в борьбе с неофашизмом, за народовластие и социальную справедливость.
— Прошло 10 лет. Не самых простых для республики. Что помогло выстоять, не сломаться?
— Выстоять нам помогли и помогают коммунисты. Всё это время вместе с нами, всеми жителями Донецкой народной республики была КПРФ. Все эти годы мы ощущали мощную всестороннюю личную поддержку лидера партии Геннадия Андреевича Зюганова и его заместителя Владимира Ивановича Кашина. Трудно переоценить роль и значение регулярных приездов в нашу республику делегации ЦК КПРФ, неизменно возглавляемой членом Президиума ЦК КПРФ Казбеком Куцуковичем Тайсаевым.
После восьми лет нашего сопротивления киевской хунте и их хозяевам по настоянию депутатов КПРФ в Государственной думе РФ нашу государственность признала Россия, мы стали полноправным субъектом Российской Федерации. Осуществилась наша главнейшая цель: мы начали возрождать нашу общую Родину — Россию. Наша борьба показала, что только вместе с Россией у народов на евразийском пространстве есть будущее. Вместе мы сможем отстоять наш государственный суверенитет и сделать вывод, что в будущее наши народы смогут пройти только по дороге социализма. Другого пути у нас нет!
* Организация, запрещённая в РФ.
