Согласно данным Российского общества акушеров-гинекологов, в государственных ЛПУ не хватает порядка 5,3 тыс. акушеров-гинекологов и неонатологов. Всего же с учётом акушерок кадровый дефицит оценивается от 8,5 тыс. до 11,5 тыс. медиков. И это при том, что ещё несколько лет назад объявлялся переизбыток врачей данной специализации. Это как же надо было постараться, чтобы медики одномоментно и массово решили покинуть свою профессию?
Впрочем, перспективы выглядят ещё пессимистичней, поскольку, согласно тому же источнику, численность оканчивающих ординатуру акушеров-гинекологов постоянно уменьшается. Так, за последний год их число упало с 1,6 тыс. до 1,4 тыс. человек. Но и это ещё было бы приемлемо, если бы после ординатуры до 30% этих специалистов не предпочли работать не по своей специализации.
Принятые против этой негативной тенденции меры напоминают скорее поведение слона в посудной лавке. Вопрос был поставлен в лоб: хочешь быть гинекологом — подписывай договор о дальнейшей отработке в определённом ЛПУ. И каковы результаты?
По информации первого вице-президента Российского общества акушеров-гинекологов, директора НМИЦ акушерства и гинекологии Геннадия Сухих, приведённой порталом «Медвестник», хотя 100% бюджетных мест в клинической ординатуре по акушерству и гинекологии являются целевыми, 15—35% выпускников не исполняют после обучения обязательств по договорам. Это, так сказать, «сообразительные», которые подсчитали, что выгоднее заплатить штраф за неисполнение договора, чем учиться в платной ординатуре.
Нежелающие юлить, а может, те, у кого родители более состоятельные, предпочитают платную ординатуру (цена вопроса — от 500 тыс. до примерно 1 млн руб. за два года). В последнем случае вообще было бы глупо предполагать, что после окончания новоиспечённые акушеры-гинекологи поедут принимать роды в какую-нибудь региональную больничку с зарплатой 50—80 тыс. рублей.
Зарплата, увы, не единственная причина нежелания молодых специалистов работать в государственных роддомах. Треть всех медиков там — женщины старше 55 лет. Тяжкий труд, переработки, работа по ночам, эмоциональное выгорание, отсутствие перспектив как личностного, так и профессионального карьерного роста. И чем больше дефицит кадров, тем тяжелее груз этих проблем. А чем тяжелее груз проблем, тем больше кадровый дефицит. Круг замкнулся…
Это в том числе и один из результатов радикальной «оптимизации» системы родовспоможения, упорно проводимой в нашем здравоохранении. Напомним этапы «большого пути». Согласно данным Росстата, с 1990 по 2015 год число коек для беременных женщин в России сократилось почти в два раза — со 122 тыс. до 69,4 тыс., на сегодня их чуть более 52 тыс. От системы, когда сеть акушерских пунктов охватывала всю страну, даже удалённые регионы и небольшие населённые пункты, после распада Советского Союза решено было отказаться. Сеть родильных домов была «оптимизирована», что означало, говоря простым языком, закрытие родильных отделений в небольших населённых пунктах, сокращение медработников, перенос нагрузки на крупные перинатальные центры в больших городах.
Теоретически всё было сделано правильно: в современных перинатальных центрах роженицам, без сомнения, должна быть оказана более квалифицированная помощь. Но оптимизаторы не учли тот «маленький факт», что роды — процесс неконтролируемый и младенца невозможно уговорить повременить с появлением на свет до того момента, пока мамочка доберётся до супероснащённого перинатального центра. Оказалось, что в некоторых регионах будущих мам приходится отправлять рожать буквально за сотни километров от дома.
Например, недавно на Чукотке разгорелся скандал, когда из-за нехватки в городе Билибино персонала и отсутствия оборудованных перинатальных учреждений местных рожениц должны будут перенаправлять в перинатальный центр Магадана, то есть за 1200 км. Не говоря уже о том, что, например, перелёт на вертолёте на поздних сроках беременности может быть опасен для мамы и малыша. Да и возвращаться мамам с новорождённым зачастую приходится своим ходом.
И ладно ещё если бы перинатальных центров было в избытке. Но, по данным общества акушеров-гинекологов, перинатальных центров не хватает во многих регионах, главным образом — в Магаданской и Костромской областях, Камчатском крае, Ненецком, Еврейском и Чукотском автономных округах.
Во многом реформа всё-таки выполнила свою задачу: за последние четверть века материнская смертность снизилась почти в четыре раза, смертность новорождённых почти в полтора раза. Но вместе с тем катастрофически падает и сама рождаемость! Каждый год приносит нам в этой сфере антирекорды. Не стал исключением и текущий: за первую половину 2024-го в России родилось 599,6 тысячи детей, это самый низкий показатель с 1999 года. Согласно аналитическому приложению «iМониторинг», в Республике Мордовия, Смоленской, Ленинградской, Рязанской и Тульской областях зафиксирован уровень рождаемости вообще менее 6 человек на 1000 населения.
Конечно, можно ссылаться на такие причины, как сокращение численности женщин в фертильном возрасте. «Нежеланию рожать» сейчас также модно находить экзотические причины, как, например, распространённость чайлдфри.
А если посмотреть реально? Захотят ли современные молодые женщины из-за нехватки специалистов и перинатальных центров массово обращаться к традиционным родам в поле в стогу с бабкой-повитухой? Многие просто боятся не получить помощи при родах в современных, цивилизованных условиях.
Сокращение службы родовспоможения и числа акушеров и неонатологов объясняется снижением рождаемости. А снижение рождаемости во многом провоцируется в том числе и недоступной медициной. Ещё один замкнутый круг, который, если мы хотим решить проблему, придётся разорвать.
