– Ну а как патриотизм воспитывать? – объяснял Владимир Федорович, разговаривая больше с самим собой, чем с журналистами, собравшимися в коридоре областного арбитражного суда. Увы, участь большинства российских патриотов – неожиданно узнавать, что родина давно принадлежит не им. Сладкая парочка «народных героев», оказывается, имеет авторов – скульптора Сергея Норышева и архитектора Игоря Вахитова. Более того – исключительные права на использование образов Степаныча и Любочки, как выяснилось вместе с иском, принадлежат изготовителю сувениров Роману Рудакову. Он и потребовал 7,8 млн рублей компенсации от «Ракурса», не спросившего у него разрешения.
– Вот выпал куржак, пошел снимать… – фотограф слегка замялся.
– А куржак оказался проданным… – услужливо подсказал весельчак из пишуще-снимающей братии.
– Да нет, – поморщился Кудринский, не восприняв шутки. – Подошел к Степанычу, смотрю – дворник его не обметает. Говорит, у него хозяин есть, пусть он мне и платит за работу.
Хозяин, впрочем, у «визитной карточки города», появился не так давно – только в конце прошлого года Степаныч с Любочкой были признаны судом бесхозными и переданы на баланс мэрии. С 1998 года любимые «символы города» городу были не нужны!
– На балансе мэрии – железо, из которого изготовлены скульптуры, – объяснил Игорь Колесников, директор юридического Агенства по защите интеллектуальных прав, представитель Романа Рудакова. – Мы же говорим только об интеллектуальных правах. Роман Сергеевич и прежде пытался отстоять их, но не было полномочий – только в январе 2016 года он выкупил исключительные права на использование образов Степаныча и Любочки, заключив договор с авторами, по которому обязуется ежемесячно выплачивать определенную сумму, независимо от того, ведется бизнес или нет, есть прибыль или нет. Договор действует и после их смерти – еще 70 лет деньги будут получать наследники авторов. С теми, кто хочет использовать образы в любой форме, мы заключаем лицензионные договоры.
Далеко не все приобретают разрешение правообладателя, как выясняется. По словам Игоря Владимировича, Любочка со Степанычем – самые популярные скульптуры в России.
– Только в Екатеринбурге три организации занимаются изготовлением сувениров, например, «Уральская береста», которая изготовляет их почему-то в Китае, в Лесном такая же фирма, самая большая – «Сима-ленд», делает магнитики более 60 видов. По СанктПетербургу ездит машина со Степанычем на эмблеме, в Москве есть сантехническая контора «Степаныч», в Красноярске есть, еще множество. Пока мы подали 4 иска. 60 видов товаров, и за каждый минимальная сумма компенсации – 10 тысяч по закону, а значит госпошлина, которую оплачивать должен истец, она зависит от суммы компенсации. Рудаков пока в этой части не настолько платежеспособен. Может быть, законодатель снизит минимальную сумму компенсации, тогда исков будет больше, пуская по рублю. Цель – не заработать денег, дело – в принципе.
– А как же патриотизм? – не удерживаюсь от вопроса. – Разве плохо, что наш город делают популярным?
Игорь Владимирович недобро взглянул на меня:
– О каком патриотизме можно говорить, если люди не платят положенное? Законодатель говорит о нарушении интеллектуальных прав независимо от того, для каких целей использована продукция, коммерческих или нет. Но если бы издание «Омские маршруты» было действительно благотворительным, как заявлено, никакого иска мы бы не подали. Депутат Законодательного собрания, уважаемый человек выкупил у «Омского ракурса» 1000 экземпляров фотоальбома и передал библиотекам. Бесплатно. Это благотворительность. Но он купил у «Ракурса» книги по розничной цене, значит, издатель заработал? Почему он не сделал благотворительную цену? А ведь квартиры, как пишут в газетах, закладывал ради доброго дела… В каком банке? Что с остальными 2000 экземпляров тиража? Почему они продаются добровольно-принудительно во всех госструктурах? В магазинах их цена доходит до 2,5 тысяч… Так это благотворительность или коммерческое издание? Я бы хотел услышать ответы на эти вопросы от Кияна.
Владимир Киян, один из соучредителей «Омского ракурса», скромно прятался за спинами фотографа и юриста, приговаривая:
– Первый раз в арбитражном суде – столько людей! Что вы все пришли-то? Мы не волнуемся, вы волнуетесь.
От комментариев быстро открестился:
– Никаких мнений не имею. Мы свое дело сделали, считаю, честно, а нас в чем-то обвиняют, кто-то хочет сорвать денег.
Судья Любовь Крещановская тоже сильно удивилась, когда журналисты стали наполнять кабинет, тихо, но настойчиво пробираясь по стеночкам. Места было мало: Кияну со свитой стульев не хватило.
– Вы кто все? – весело возопила судья, глядя на расползающихся, как тараканы, репортеров, и отправила секретаря искать помещение побольше:
– Процесс открытый, конечно, но главное – не мешать правосудию.
Правосудию, впрочем, свершиться не удалось, хотя зал побольше нашелся. Защитник «Омского ракурса» Евгений Машкевич, запинаясь, как школьник, выдвинул ходатайство привлечь в качестве третьего лица городскую администрацию. С помощью судьи удалось выяснить, что он считает объекты спорными, нужно увидеть договор, из которого будет понятно, каким образом и за чей счет изготовлены скульптуры.
– Администрация нам никаких копий документов не может предоставить, нужна помощь суда, – Машкевич волновался.
Колесников возражал:
– На сегодняшний день администрация не может вразумительно объяснить, кто заказывал скульптуры, документов не нашла, финансовые бумаги отсутствуют. Что нового она скажет?
Судье, видимо, все же хочется услышать новое. Точнее, очень хорошо забытое старое. Заседание отложено на месяц – может быть, мэрия все же что-нибудь отыщет в своих архивах? Тем более авторы уверяют, что скульптуры заказала администрация города, а сама администрация, видимо, еще не определилась, признаваться в этом или нет. Во всяком случае, директор департамента культуры Владимир Шалак на пресс-конференции сообщил, что Степаныча попросил сделать бывший мэр Валерий Рощупкин, у которого он был замом. При этом зачем-то назвал многострадальную скульптуру плагиатом, только запутав все еще больше, потому что в таком случае вообще все, что выпущено в России с «омской символикой» – контрафакт.
– По сути, обозвал авторов пиратами! – удивляется Колесников. – Но ведь он был замом Рощупкина, значит, должен был знать, что делается… Если город скажет – да, мы заказывали, можно предположить, что дальше. Тогда начинается работа органов – проверить администрацию, департамент, министерство культуры. Подозреваю, что под это дело ушли бешеные деньги. Нецелевое использование средств – это уголовная статья. Но Шалак к тому времени, скорее всего, будет на пенсии. Пойдемте, я вам такой патриотизм покажу! – несколько угрожающе закончил юрист.
Игорь Владимирович разложил на подоконнике книги:
– Видите, эта книжка «Омские маршруты» – из розницы, внутренняя стороны обложки – чистая. А в издании, что находится в библиотеке, на ней – реклама коммерческих структур. Почему они разные? Сколько их выпущено на самом деле? Внутри – одна-единственная фотография, где соблюдены нормы – подписан автор Норышев, Вахитова забыли, но уж ладно. Да, у фотографа есть авторское право, но в таком случае должен быть эксклюзив какой-то, а не просто снимок скульптуры. По безграмотному договору, который удалось получить, Кудринский передал издательству права на свои фото, оно может их использовать. Но передал почему-то 278 снимков, а их тут 487. Его права тоже нарушены? Сочувствую – человек живет на пенсию. Правда, у него самая дорогая камера в Омске, ну это еще прошлый губернатор купил, наверное. В предисловии говорится, что «Омские маршруты» – книга нужная, несет свет знаний, а какая тут история, если достопримечательностей много, а других авторов, кроме Кудринского и «Ракурса», будто бы и нет? Вы знаете, что драмтеатр, музыкальный театр – товарные знаки? Рудаков берет разрешение на использование фотографий с их изображением в департаменте культуры. Почему же «Ракурс» не взял у нас разрешения? И это я еще тексты не все прочитал… У меня в семье два доктора наук, дед – известный омский краевед, профессор Александр Дмитриевич Колесников. Написал более 400 историко-краеведческих книг. Когда из администрации приносили договоры, он меня спрашивал: будем подписывать? Будем, конечно – все права на книги принадлежат нам, так мэрия составляет договоры. А практически все, что есть еще историко-краеведческого в Омске, в том числе многое – по заказам города, написано по книгам моего деда. Но без ссылок, с нарушением авторства. Я не понимаю – то ли в мэрии никто не знает законов, то ли не хочет знать?
Похоже, нас ждет еще не один процесс по интеллектуальному праву, и мэрии придется все же платить за печатную и непечатную демонстрацию своих чувств к городу. Что, впрочем, объяснимо – бесплатная любовь бывает только взаимной.
Наталья ЯКОВЛЕВА.
