Семье Лебедевых (д. Голенки Марьяновского района) повезло: из своего сгоревшего дома они вышли живыми и здоровыми. Пожар случился 23 февраля 2017 года.
Наталья Васильевна проснулась в 5 утра.
– Чувствую, тянет паленым с веранды, окна в дыму, кричу мужу: «Миша, горим!»
Михаил Иванович бросился за ведром, набрал воды, подбежал к двери – дернул: обдало огнем – загорелись волосы, брови, закричал жене:
– Буди всех, спасайте детей!
Их четверо – от года до семи лет.
– Сын, сноха и мы с Мишей – кто в чем был – ребятишек схватили, в окно выскочили на мороз. Так, раздетые, добежали до соседей, разбудили их. Они сразу впустили, не спрашивая, обогрели, теплые вещи нашли. Да и в любом доме приютили бы без разговоров – люди у нас в деревне хорошие.
Вызвали пожарных. С поселка Конезаводский (центр поселения) приехали быстро, но не прихватили воды (что, судя по сообщениям в интернете, случается с пожарными в нашей стране нередко; сотрудники МЧС разъясняют, правда, что на самом деле так не бывает, но Лебедевы об этом не знают – у них интернета нет). Пока из райцентра, что в 20 километрах от Голенков, приехала машина с водой, но к тому времени тушить уже было нечего.
– Старшего внука Максима увезли в центральную районную больницу, диагноз – отравление угарным газом. Слава богу, все обошлось, пробыл там неделю. Полицейские приезжали на пожарище, проводили проверку – дали мне постановление, где указано, что в пожаре мы не виновны, а кто виновен, не ясно: он случился из-за короткого замыкания. Нам за свет присылает квитанция Омская энергосбытовая компания, но за нашу проводку, как там нам сказали, она ответственности не несет. И никто ее не несет, получается.
МАРЬЯНОВСКИЙ райотдел МВД не стал возбуждать уголовное дело «ввиду отсутствия события преступления». Между тем вместе с домом сгорело все: мебель, одежда, бытовая техника, документы, деньги (брали кредит 90 тыс. руб. на пристройку: дом-то маленький – 35 квадратных метров и веранда 16 – тесновато для восьмерых), стройматериалы… Опись всех пожитков, съеденных огнем, – на 900 тыс. рублей плюс сам дом по минимально рыночной цене – 450 тыс. рублей (правда, он не успел стать их собственностью – только начали оформление приватизации).
– Помогали односельчане кто чем мог – приносили еду, одежду, постельные принадлежности. Вера Ивановна Шварц сказала: «Поживите у нас, пока все оформите». Прожили мы у них 8 дней. А потом позвала нас Татьяна: дом ее в Голенках пустовал – жила у дочери, ну мы к ней и перебрались. В общем, если бы не добрые люди, не знаю, как бы мы ту зиму промыкались.
Администрация сельского поселения компенсировала понесенные потери в размере… 10 тысяч рублей, столько же смогла изыскать и районная администрация. Она, впрочем, отправила опись сгоревшего имущества выше – в областное правительство, и то расщедрилось – отвалило семье, у которой все подчистую сгинуло в пожаре, случившимся не по ее вине, 60 тысяч рублей. Эти деньги целиком ушли на восстановление документов – паспортов, свидетельств о рождении, о браке и пр. И отдельно облагодетельствовало погорельцев социальное ведомство – Комплексный центр соцобслуживания населения, выделив 50 тыс. рублей. Это все, чем смогло помочь Лебедевым государство: вопрос, как жить, точнее, куда деваться семье из 8 человек, оставшихся в Сибири в феврале без всего, не волновал и не волнует его. Это ж не Дерипаска, попавший под санкции, которого реально надо спасать.
В доме Татьяны, бывшей доярки Конезавода, прожили они больше года бесплатно, оплачивали только коммуналку: жили б и дальше, но в начале июня 2018го пришлось ей в Голенки возвращаться.
И снова добрая женщина нашлась.
– Она переехал в райцентр Марьяновку, дом у нее остался, но маленький – комнатка, кухонька, в спальню входит одна кровать. Дети с внуками поселились там, а мы с мужем – здесь, в сарае. Вот этот шкаф, стол, диван – все нам дали односельчане. До холодов дотянем, а дальше – не знаю как...
ТАКАЯ участь их постигла в преклонном возрасте. Отпахали на государство каждый больше 40 лет. Михаил Лебедев – в прямом смысле: работал смолоду до пенсии трактористом. Как и у большинства россиян, в особенности селян, их трудовой стаж на размерах пенсий не сказался. Михаилу Ивановичу начислили 8 тысяч 600, за три года подросло его пенсионное пособие до 9 тысяч.
– Почему так?
– Мне посчитали только те годы, которые я работал здесь, на Конезаводе. Мы сюда переехали в 2005 году, когда там от колхоза осталась одна контора. Заработки тут были маленькие – в месяц тысяч 5–6, хоть пахал я полную смену, но в советские-то времена зарабатывал я нормально, и колхоз «Советская Сибирь» был тогда на хорошем счету – побеждал в соцсоревновании. В Пенсионном фонде говорят: принесите оттуда справку. Прихожу туда: сидят там человек пять, не знаю, чем занимаются – никакой работы нет уже десять лет, ничего не сеют, не доят, но директор, бухгалтер и еще кто-то (может, юристы) что-то делают там до сих пор. Хоть бы за бумагами последили. Прошу справку. Нет, говорят, ваши данные в архиве не сохранились – его несколько раз затапливало. У Натальи тоже пропало все – ее пенсия еще меньше, чем у меня, но кому мы теперь докажем, что нам больше положено?
– Люди в нашем государстве никому не нужны, – замечает Василий Плохотнюк, бывший фермер, а до того – глава сельской администрации. Сейчас возглавляет Омское отделение общественного движения «Крестьянский фронт», которое взялось защищать интересы этой семьи перед разными органами власти. Обращались мы во все инстанции, начиная с райсовета и сельсовета и до самого верха – в Госдуму, правительство, Генеральную прокуратуру. Но, как выяснилось, за пожар в их доме никто ответственности не несет. Дело в том, что когда они вселялись в него, в 2005м, он был на балансе Конезавода – в то время еще государственного предприятия. Уже через год там прошла процедура банкротства, и бывший совхоз стал собственностью, насколько я знаю, предпринимателя из Казахстана. Но он приобрел только производственную часть, то есть само хозяйство, а жилой фонд остался бесхозным: по закону он должен был перейти в областную или муниципальную собственность, но ни власти, ни арбитражный управляющий об этом не позаботились, и дом, который потом сгорел, не значился, как оказалось, нигде – его как бы и вовсе не было. В этом виноваты чиновники, но из-за них страдает семья.
– Больше года мы вели переписку с госорганами, движения никакого. Обращались и лично к врио губернатора Буркову. Он принять нас не смог: приняла его зам по социальным вопросам Татьяна Вижевитова.
Встреча состоялась в мае этого года. Присутствовали на ней и другие официальные лица – начальник Главного управления региональной безопасности, представитель областного министерства труда и соцразвития, глава Марьяновского района Солодовниченко. Вижевитова поручила ему создать вневедомственную комиссию для обследования сгоревшего жилья (через год и три месяца после пожара, но лучше поздно, чем никогда, хотя пока что лучше не стало), и по ее результатам поставить Лебедевых в льготную очередь на жилье по социальному найму.
Но для этого нужны были справки из БТИ, каждая стоит 2 тыс. 400 рублей, на четверых выходит почти 10 тысяч. Для многодетной сельской семьи, в которой двое пенсионеров и оба родителя работают, сумма практически неподъемная. «Сын Дмитрий – скотник на Конезаводе, зарплата чуть больше 10 тысяч рублей, сноха – доярка, у нее – столько же, – перечисляет Наталья Васильевна, – у нас с Мишей пенсии еще поменьше, и как-то надо растить четверых детей. До пожара была у нас корова, куры, несколько поросят, а теперь где их нам держать? Сами живем в сарае».
Замгубернатора, войдя в положение погорельцев, поручила районному главе помочь им подготовить справки для Бюро технической инвентаризации. «Он не возражал, но потом как будто об этом разговоре забыл: сказал, что в бюджете района такие расходы не предусмотрены. И справки о том, что мы – малоимущие, у нас нет».
Если суммировать их ежемесячные доходы и поделить на восьмерых, на каждого выйдет примерно половина прожиточного минимума, который в Омской области на данный момент – около 9 тыс. рублей. Но чтоб им дали такую справку, нужно собрать еще кучу справок. И опасаются они к тому же, что в случае признания их малоимущими к ним снова заявятся представители службы опеки и попечительства, которая, говорит Наталья Васильевна, всегда начеку. «Как-то ребятишки заночевали у нас, и они тут же пришли, сказали: если дети будут в сарае жить, мы их у вас заберем». Оказывается, государство все это время не спускает с них глаз, но помочь материально им не догадывается, а забрать детей – это запросто. (В прошлом году «Красный Путь» рассказывал, как в Омске органы опеки отняли детей у любимой и любящей мамы за то, что слишком бедно живет).
Пришлось Лебедевым занимать деньги и делать справки в БТИ за свой счет. Комиссия обследовала сгоревший дом, признав его непригодным к восстановлению, и поставила погорельцев в очередь на жилье. Под номером 470.
В МАЕ Лебедевы подали иск на районную администрацию о предоставлении им жилья во внеочередном порядке, и проиграли: суд Марьяновского района нуждающимися в улучшении жилищных условий их не признал. Ладно, хоть не пришлось им нести затраты на это судебное разбирательство – оплатил адвоката «Крестьянский фронт». Он готовит апелляцию в областной суд. «Посмотрим, что решит он, – говорит Плохотнюк, – если правовым путем не добьемся, перейдем к протестным действиям. А что еще делать, если все государственные органы издеваются над этой семьей».
Георгий БОРОДЯНСКИЙ.
Как помочь:
Банк получателя Омское отделение № 8634 ПАО Сбербанк г. Омск
Счет получателя 40817810445001683853
ИНН получателя 7707083893
БИК банка получателя 045209673
Корреспондентский счет 301018110900000000673
Код подразделения банка 6786340387
Адрес подразделения банка р.п. Марьяновка, ул. Ленина, 2
Получатель – Лебедева Наталья Васильевна
