Из интервью Г.А. Зюганова бизнес-порталу «Континент Сибирь Online»
– В последнее десятилетие мы наблюдаем интересные процессы в нашей стране. Еще лет семь назад приходилось шутить с коллегами, что Владимиру Путину осталось только вступить в КПРФ, чтобы замкнуть исторический цикл возвращения страны на круги своя – все прочее для этого уже сделано. В экономике доминируют госкорпорации, в банковском секторе одни госбанки конкурируют с другими. Роль государства во всех сферах очень велика. Отношения с Западом, начиная с 2014 года, чем дальше, тем хуже. Но ведь все это соответствует вашим предложениям и идеям. Тогда вопрос – почему правящая партия до сих пор не КПРФ?
– После прихода к власти Путина мы с ним встретились, долго обсуждали ситуацию, и он определенные выводы сделал. Так что под его первым посланием я, наверное, и сегодня бы подписался: сильное государство, мощная социальная политика, уверенное развитие науки, образования и высоких технологий. Это все было продекларировано. Но беда в том, что партии власти не удалось выскочить из той протоптанной предателями и перевертышами колеи, которую обозначили Ельцин, Гайдар и вся эта камарилья. К сожалению, у нас сегодня олигархическое государство. Если бы оно было социальное, при наших ресурсах население жило бы на порядок лучше.
Но под это нужны были другие финансово-экономическая стратегия и политика. К сожалению, их нет. Финансово-экономический блок правительства реализует ту же программу, что и в 90-е годы. Ничего нового. А ситуация продолжает обостряться.
Приведу для примера несколько цифр. За последние пять лет доходы бюджета выросли на 10%, состояния олигархов – на 53%, а граждане обнищали на 12–13%. По сути, это уродливая картина вопиющей социальной несправедливости. К сожалению, президент и правительство не поддержали нашу инициативу новой научной политики. Крупнейшие институты отдали в руки чиновников, а не ученых. Мы настаивали на принятии специального закона о возвращении талантливых людей. Из 100 выдающихся специалистов, которые, работая у Билла Гейтса, сделали его самым богатым человеком планеты, 50 русских. Практически вся наша математическая школа в полном составе. При этом большинство из них хотят вернуться в Россию. Но где они будут жить и работать? В какую школу пойдут их дети? Нужно создать им достойные условия для жизни в своей стране. Иначе будет как в 90-е, когда мы с академиком Коптюгом по всей Сибири и Дальнему Востоку буквально по крупицам собирали нашу математическую школу, чтобы помочь ей выжить.
– Память Валентина Коптюга высоко чтят в Сибири. Хотя сейчас уже не все помнят, что в трудные 90-е годы председатель СО РАН был одним из лидеров КПРФ.
– Мы с Валентином Афанасьевичем восстанавливали партию. Вместе писали программу. Я устроил ему поездку в Рио-де-Жанейро на всемирный форум по устойчивому развитию. И он там настолько блестяще выступил, что тогдашний генсек ООН Кофи Аннан пригласил его к себе советником. Всем критикам такого решения Аннан отвечал: «Что касается партийной принадлежности – это личное дело Коптюга. А если рассматривать его как эксперта, то это один из лучших специалистов в области устойчивого развития».
Китайцы гениально реализовали идею по собиранию специалистов на Родине. Они вернули математиков, физиков-ядерщиков и уже освоили программу «Луна». А что происходит у нас? Вот результаты недавних соцопросов: половина инженеров, врачей и специалистов в области информационных технологий готовы убежать за границу. Среди студентов больше половины хотят найти работу за рубежом. Потому что здесь их таланты и знания не нужны. Поэтому говорить о том, что партия власти проводит политику, предложенную КПРФ, неэтично и неправильно. Что такое социальное государство? Это когда каждый пятый рубль тратится на науку, образование, здравоохранение и культуру. А у нас и половины этого нет. Мы предложили Путину реальную программу. И на словах он ее одобряет. А на деле – решения не приняты.
Вот министерство финансов во главе с Силуановым внесло в Думу такой же бюджет голодного пайка, что и годом ранее. Разве что с небольшими поправками. Так что правительство Мишустина пока ползет по той же колее, которую протоптали его предшественники. Серьезного поворота в сторону социального государства я не вижу.
Где непосредственно лежат ресурсы для реализации программы, которая его обеспечит? Сибирь знает, что она главная кладовая, но принадлежит она в основном олигархии. 15 кланов упырей захапали национальные ресурсы, деньги рассовали по карманам и держат в чужих банках. У нас золотовалютных резервов почти 600 млрд долларов. Почему они не работают на страну? У нас более 13 трлн рублей – в Фонде национального благосостояния. Это больше половины федерального бюджета. Почему эти деньги лежат в заначке мертвым грузом? Нет, не могу согласиться с тем, что Путин и правительство скорректировали финансово-экономическую политику.
Нас отчасти спасает то, что «врагом номер один» на Западе одновременно объявили и Компартию Китая, которая смогла из КНР сделать супердержаву. Мы же сейчас 11-е, а по ряду показателей откатились гораздо дальше. И если продолжится тот же финансово-экономический курс, то через два-три года мы совсем провалимся на 15-е место. Что повлечет уже и политический дефолт, так как будет означать крах третьего по счету «плана Путина». Я не уверен, что люди захотят ждать до следующего десятилетия. Мы же предложили новую политику и новую стратегию. На примере наших руководителей, в особенности руководителей коллективных народных предприятий, мы показали, как можно решить задачу успешного экономического развития. Но олигархии эти примеры жутко не нравятся.
Вспомним тот же Совхоз имени Ленина. Уникальное предприятие. В районе его расположения когда-то работали 15 хозяйств. 14 из них поделили на паи, продали и угробили. Теперь там ничего не растет. А наше хозяйство оказалось потрясающе успешным. Сейчас там средняя зарплата 100 тысяч рублей. Отстроены лучшие в стране детсады и школы. Все доступно, бесплатно и расположено поблизости. Так что жители совхоза охотно создают семьи и рожают детей, не опасаясь, что завтра их будет нечем кормить. Там только из первоклассников сформировано 9 классов!
Но вместо одобрения и поддержки со стороны власти это хозяйство получает преследования. Уже восьмисотый суд состоялся. Похоже, из очень высоких кабинетов дана команда уничтожить совхоз. Целая свора вокруг него бегает… Мы его отобьем, но вся эта ситуация постыдна и паскудна. Мы отбиваемся от этой шайки, которая, переодевшись в судебные мантии и прокурорские мундиры, занимается еще более наглым рейдерством, чем в 90-е. И если бы Путин, став президентом, занял левоцентристскую позицию – я вас уверяю, мы бы развивались сейчас очень интенсивно! Путин и Мишустин по-прежнему стоят перед выбором: или последовательная и системная левоцентристская политика, или углубление кризиса и – я не исключаю даже такого – масштабный социальный взрыв.
И если Путин ошибется, конфронтация в стране достигнет критических масштабов.
– В таком случае он заинтересован искать внутриполитических союзников, разве не так?
– А я много раз ему говорил об этом. Вот на 9 Мая фанерками забили Мавзолей Ленина. Большего идиотизма невозможно представить – разделить Красную площадь на два куска. За этим забором одни не видят половину парада с одной стороны, а вторые – с другой. Так что по телевизору его видно гораздо лучше, чем на Красной площади. Но когда вы смотрите парад, там среди техники в основном представлены изделия советской эпохи. Хоть и модернизированные.
Олигархия – это «священная корова», которую не трогают. Только у нас нет прогрессивной шкалы налогов. Только у нас спиртоводочная промышленность отдана на откуп упырям, которые травят страну «паленой» водкой и уничтожают генофонд нации. Только у нас все сырьевые ресурсы работают на карман олигархии, а не страны. Этот вопрос – решаемый. Дело лишь за политической волей.
– Ну, у президента Путина политическая воля имеется.
– Нет, в этих вопросах ее явно недостает. С точки зрения военно-политической воля у него есть. С точки зрения Олимпиады и спорта в целом – есть. С точки зрения Крыма – есть. А в вопросе левоцентристской политики – нет.
Кстати, о Крыме. Оценивая последствия «Крымской весны», скажу, что на месте Путина я давно бы уже признал Донбасс и Луганск и официально заявил, что Киев самым подлым и преступным образом захвачен нацистами и цэрэушниками. Такую украинскую власть нельзя легитимизировать признанием. Что такое НАТО на Украине? Из-под Харькова до центра управления обороной в Москве ракета будет лететь 3 минуты. Вы штаны не наденете за это время! Не говоря уже о том, чтобы быстро принять ответственное решение для ответа на агрессию.
– Геннадий Андреевич, есть ли на сегодня у Коммунистической партии необходимые ресурсы и контакты с Кремлем, с администрацией президента, позволяющие защитить своих представителей во властных структурах регионов и муниципалитетов?
– У вас представление о власти как о едином целом. Но на деле все не так. У нас в одном только Кремле две-три разных «башни». Одна стоит на национальных позициях. Развивает высокие технологии, поддерживает безопасность и оборону, отстаивает геополитические интересы, понимает, что у нас страна левая по природе, по вере, по культуре, по традициям, по истории.
А есть другая «башня», которая формировалась Западом и смотрит все время на него. Бжезинский не зря сказал, что «эти 500 человек – уже не ваша, а наша элита». Детки у них за границей. Там же яхты, счета и все остальное. И сюда они едут на «шабашку» – эксплуатировать народ и природные ресурсы. И вот Путин мечется между одними и другими. Вот, например, что такое тот же Навальный? Изделие Суркова, который занимался у президента выборными технологиями.
– Вы не попытались поговорить об этом с Путиным откровенно?
– Мы встречались. Я попросил, чтобы он вызвал Генерального прокурора, и сказал, что если нам снова объявляют войну, как это Ельцин делал, мы вызов примем. Но для страны это будет крайне вредно. После чего вроде договорились.
Но сейчас, перед очередным съездом, нас полоскали много месяцев подряд. Все приемы из 90-х задействовали, пытались скомпрометировать, оболгать и унизить. Когда при тайном голосовании на съезде партии 100% голосов получили и я, и вся моя команда, они опешили. Вечером им пришлось сообщать о наших результатах и поздравлять.
– Геннадий Андреевич, давайте перейдем к теме команды. Как вы оцениваете результативность партийных организаций в Сибири? Какие из них вас радуют своими успехами, каким желаете прибавить в работе?
– Если говорить о Сибири в целом, у нас здесь хорошие кадры. И это закономерное явление. Ведь Сибирь меньше затронуло все это либеральное разложение. В Омске у нас талантливые думские депутаты – Кравец и Смолин. И крепкая организация. Это люди первой величины. У нас там и хорошая автобаза, и мощный комбинат полиграфии.
В Новосибирске у нас всегда были сильные позиции. Локоть – абсолютно подготовленный человек. Он и заводскую работу прошел прекрасно, научно-промышленную школу. Получил серьезный политический опыт в Госдуме, в парламентском собрании Союза России и Белоруссии. Все это помогает ему. Второй раз избраться в таком городе мэром и получить твердую поддержку – это почти подвиг.
У нас хорошая организация в Иркутске. Левченко там честно победил на выборах. Я ездил туда. Тридцать с лишним депутатов было и полторы тысячи контролеров. И если бы мы не контролировали, опять бы украли половину голосов. Кстати, это единственная область, которая за 4 года удвоила бюджет.
– И все же защитить губернатора Левченко не удалось?
– Дело не в том, что защитить не удалось. Дело в том, что они боятся крупных людей. Они боятся меня, боятся моей команды. Мельникова и Кашина, Афонина и Новикова, Калашникова и Коломейцева… Они понимают, что Грудинин может быть серьезным конкурентом. Что Левченко в состоянии руководить важнейшими отраслями – он это доказал в период своего губернаторства.
Мы показали, как работают народные предприятия. Я бы на месте Путина сейчас съездил туда сам. И позвал бы туда Мишустина. Издал бы указ: в каждом районе каждой области хотя бы по одному такому предприятию
открыть. И мы завтра получим только за счет сельхозпродукции минимум 45–50 миллиардов долларов. В два с лишним раза больше, чем от продукции оборонной промышленности.
У Грудинина уже сотня делегаций побывала из разных стран. Посольство КНР в полном составе. А его по судам таскают.
Вся беда в том, что партия власти ничего не предлагает стране. Вернее, она предлагает выборы неделю проводить, чтобы приписывать и воровать. Три кражи они уже осуществили: приватизацию, когда все отняли и ничего взамен не дали, эксплуатацию, когда выкачивают недра и даже нормальную зарплату за это не платят, и фальсификацию выборов.
Почему партия власти лютует? Потому что ровно половина избирателей, которая еще вчера за нее голосовала, окончательно разочаровалась в ней. Они это знают. Люди, отвернувшиеся от партии власти, готовы нас поддержать. И чтобы этого не случилось, карманные пропагандисты и перепуганные чиновники льют на нас грязь. Жириновщина на всех экранах с утра до вечера. Продолжается антисоветский шабаш. Идут на что угодно – лишь бы не дать укрепиться левому флангу. На мой взгляд, это очень вредно. Страна уже поняла, что без левоцентристского поворота ей не выбраться из тупика. Попробовала либеральный вариант. Он оказался смертелен для России.
Я Путину говорил: «На что мы надеемся?». У Лукашенко нет олигархии. У него армия и силовики оказались крепкими. Его никто не предал и не сдал. Даже все трудовые коллективы устояли. А наша олигархия вас завтра сдаст, что бы вы ни делали. В стране глубокий раскол и нет социального единства. Не надо множить недовольство, тем самым сгоняя всех под знамена навальнятины. Мы не растем, хотя могли бы. Сегодня есть выбор только между двумя политическими курсами. «Единая Россия», ЛДПР, «Справедливая Россия» – это одно и то же. Все они под каблуком администрации. Их списки будет контролировать олигархия. И они будут продолжать старую политику. Это партии для тех, кому нравится то, что происходит в стране сейчас. Это для страны – удавка на шее. Если же вам сегодняшняя политика не нравится – голосуйте за нас. Мы вытащим! И вытащим мирно, демократически. А эти не справятся.
– Мнения о том, что наступает время решающих перемен, звучали и в прошлом году. Но ничего радикального не случилось. Каков все-таки ваш прогноз – Путин склонится к принятию какого-то нового курса или нет?
– Я бы так сказал: он обязан это сделать! Нужно использовать все возможности и полномочия, а не слушать жирных «котов», которые не хотят поделиться своими капиталами. У них даже инстинкт самосохранения не срабатывает!
А Путин все еще не может эту публику обложить нормальными налогами. Это вопрос политической воли. И решается он одним распоряжением!
– А чего он боится? Запада он вроде как не боится. Природа его страха какова?
– Не знаю. Возможно, он считает, что это его надежная опора. Но олигархия такой опорой служить не может. Теперь нужно срочно принимать решение о новом финансово-экономическом курсе и лево-патриотическом повороте. Оно уже перезрело.
К Международному Дню защиты детей
Детских домов в России быть не должно
Омичка Марина Аксенова за 13 лет создала крупнейший в Сибири благотворительный фонд «Солнечный город». По его технологии работают уже в 16 регионах России. За это время более 30 тысяч детей Омска, Новосибирска, Барнаула и других сибирских регионов получили помощь в трудной жизненной ситуации. Но Аксенова хочет большего – чтобы дети вообще не попадали в детские дома.
В Омской области, по официальным данным, на 1 января 2021 года проживало 6 470 детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Но Марина Аксенова против детских домов. В прошлом году БФ «Солнечный город» запустил проект «Защитники детства», который должен помочь детям чаще оставаться в семье, не попадая в сиротские учреждения.
– Когда после Октябрьской революции в России формировалась система сиротских учреждений, детям надо было выжить, – говорит она. – Сейчас время другое, другие потребности, а система прежняя. Не хватает специалистов, мало компетентности, например, до сих пор нет стандарта воспитателя детского учреждения: почему им может руководить человек, который не знает психологии сиротства? При этом в Конституции РФ теперь записано, что дети являются важнейшим достоянием России, а государство принимает на себя обязанности родителей в отношении тех, кто остался без попечения. Но дети не могут быть собственностью: понятие «достояние» трактуется как «вещь», «имущество». Кроме того, государство может дать ребенку средства для развития или юридическую защиту, но обеспечить комфорт, психологическое благополучие может только любящая семья. Единственная обязанность государства, по-моему, – восстановление кровной семьи или подбор приемной. И если подбором приемной оно занимается, то с восстановление кровной у него получается неважно. Этим занимаемся мы.
До 2020 года в стране действовала федеральная программа «Россия без сирот», итогом которой стало сокращение детских домов, но не социального сиротства, как предполагалось. Аксенова уверена, что у Фонда получится то, что не получилось у государства, потому что он знает, что делать, и планомерно идет к цели.
– Надо работать с родной семьей, – говорит Марина Анатольевна. – В России очень мало поддержки для семей, которые пока не в кризисе, но множество проблем могут привести к этому: развод, раздел имущества, дележка детей, переезд, потеря работы, смерть и болезнь близких, рождение ребенка. Даже его поход в первый класс! Нужно много бесплатных психологических консультаций для взрослых, центров для подростков, которые никому особо не нужны. Мы такую технологию откатываем в Новосибирске – открыли там в прошлом году центр социальной и психологической помощи «Тут поймут» – для детей и молодых людей, где они могут и совет получить, и просто провести время. Школа должна стать территорией лояльности, быть всегда на стороне ребенка. Можно сколько угодно рассказывать про функцию образования, но место, куда ходят дети, должно быть центром их притяжения, средством поддержки, которое очень аккуратно наблюдает за состоянием и предлагает помощь, если оно отклоняется от идеала.
По данным многих экспертов, есть две причины, по которым дети оказываются в социальном учреждении: алкоголизм и низкий уровень жизни. По опыту «Солнечного города», у 98 процентов детей, попадающих в социальные учреждения, есть в семье алкозависимые. Аксенова считает, что на это можно влиять, просто надо заниматься проблемой предметно:
– Это ужасно с точки зрения масштаба проблемы! Давно пора в колокол бить: село спивается, и никто ничего не делает. Я тоже не мечтала заниматься алкоголиками. Но у нас есть истории двух семей: в одной четверо, в другой пятеро детей, обе в ремиссии, и одна уже забрала детей из социально-реабилитационного центра. Начав в прошлом году проект «Защитники детства», мы смогли предотвратить 98 случаев временного размещения детей в реабилитационных центрах. Дети ни в чем не виноваты! Они не могут сами решить свою судьбу, и они не могут без взрослых. А когда я вижу жесткую несправедливость, особенно со стороны взрослых, которые получают деньги за то, чтобы помогать, это мотивирует, чтобы становиться на защиту детей.
Отказники и изъятые из семей дети до сих пор размещались в больницах, пока не попадут в приют. Правда, ухаживать за ними было некому – присмотр за сиротами в больницах не входил в обязанности медиков. Для малышей это заканчивалось особенно плохо – необратимыми последствиями для психики. Фонду удалось добиться, что в 2020 году Министерство просвещения и профильные ведомства России подписали документ, по которому дети не должны помещаться в больницы без медицинских показаний, а в мае 2021 года принято постановление о введении госуслуги по уходу и присмотру за сиротами в больницах. Правда, от документа до реальных дел – далеко…
– Теперь благотворительные организации должны помочь регионам начать «играть» по новым правилам, – говорит Аскенова. – Мне в госструктурах все время предъявляют претензию, что я несусь, как паровоз – надо все быстро. Но я не понимаю, почему бизнес и государство должны отличаться по степени реагирования! Ты видишь проблему, ты понимаешь ее корни, знаешь, как это изменить, зачем нужно ждать годами? Я бы хотела, чтобы мы решали вопросы в нормальном оперативном режиме. Без проламливания стен головой, без борьбы...
Сейчас команда фонда – более 100 сотрудников. Его проекты – «Остаться с мамой», «Наставничество», «Новая семья», «Вместе с семьей», «Защитники детства» – посвящены одной цели: сохранению ребенка в семье.
– Ни один проект мы не начинаем до тех пор, пока не оценим его эффективность, – объясняет Аксенова. – Когда это про человеческие отношения, не всегда можно точно просчитать результат, но к этому надо стремиться. Например, в проекте «Наставничество», который помогает подросткам из детских домов найти взрослых друзей, поддерживающих и делящихся жизненным опытом, мы не могли представить, что будет такое количество кризисов в парах. Не было прежде такого опыта сопровождения. Кажется, все в норме, вмешательство не требуется, и тут ребенок закончил училище, начинается следующий этап самостоятельного проживания, и пара подскакивает на высокий уровень кризиса.
Проблема для сибирских социально-благотворительных организаций – маленькая информационная возможность проникновения в умы: у них недостаточно собственных средств, чтобы платить за рекламу, в отличие от столичных, которые поддерживает власть. Тем не менее, по мнению Аксеновой, в Сибири немало людей, желающих помогать детям:
– Есть целое исследование, посвященное мотивации благотворительности, там минимум пять направлений. Безусловно, тут и горение сердца, желание изменить мир, сострадание через сострадание. Но ведь есть еще четыре причины, в том числе мода. Я мечтаю, чтобы в нашем обществе помогать стало модным. И не важно, кому, важно, чтобы это вошло в ценностный уровень, стало обыденным явлением, чтобы люди захотели воспитывать детей таким образом. Поразило, как устроена благотворительность в Дании: принята десятина, которую каждая семья отдает на общественные дела, и не на уровне законов, а именно на уровне ценности. Они иногда не знают, кому помогать, потому что помощи больше, чем потребность в ней! Если бы у нас хоть было хоть вполовину так же, это был бы другой мир, другая жизнь, другие люди и другой уровень счастья.
Лиза АНГЕЛИНА.
