Недавно в Омске с помпой прошло грандиозное событие – открытие движения по капитально отремонтированному Ленинградскому мосту. У наблюдательных людей это событие породило множество вопросов.
Объем затраченных на ремонт средств – почти два миллиарда рублей. Если быть точным, то по контракту – 1 млрд 917 млн 449 тысяч 879 рублей 29 копеек. Фантастическая точность чиновников! Достойная цена для полноценного капитального ремонта. Однако если внимательно посмотреть на перечень работ, произведенных на объекте, то вряд ли эти работы можно назвать капитальным ремонтом. Ведь с основными несущими конструкциями моста практически никаких работ не проводилось. Уложили новое дорожное покрытие, сделали тротуары, три деформационных шва заменили, замазали трещину в опоре. Это скорее не капитальный, а рядовой текущий ремонт. Только ну очень дорогой...
ТЕМ временем надвигается еще одна масштабная стройка – обновление моста у телецентра. Тендер пока не объявлен, но стоимость работ уже обозначена – 3,1 млрд рублей. Сумма для ремонта колоссальная. И снова речь идет вроде бы о капитальном ремонте. Не надо быть специалистом-мостостроителем, чтобы понять: предусмотренная технология работ с перекрытием всего двух полос движения из шести в принципе не позволяет устранить выявленные проблемы с несущими конструкциями. И, следовательно, это больше похоже на обычный текущий ремонт, нежели капитальный. Но вот цена вопроса – точно капитальная.
Наши чиновники – большие мастера жонглировать грандиозными объемами, суммами, цифрами, которые, по их замыслу, должны показать омичам масштабы их эпической деятельности. С точки зрения пиара, прием отработанный. Но имеются здесь и подводные камни, потому что цифры – это уже определенная конкретика, их сопоставление может вызывать весьма неудобные вопросы.
В ходе церемонии открытия Ленинградского моста губернатор Виталий Хоценко подписал концессионное соглашение с Арманом Акопяном, руководителем компании ООО «СтройТраст», осуществлявшей ремонт, на сооружение нового платного моста через Омь длинной 1,1 километра. Срок действия соглашения – 49 лет, стоимость объекта – 1,6 млрд рублей.
Как такое может быть? Цена просто ремонта одного моста составила два миллиарда, на обновлении другого выделяется три миллиарда, а построить новый мостовой переход с прилегающей инфраструктурой нам обещают за 1,6 миллиарда?! Пусть он будет несколько меньших размеров, но это все же не ремонт, а возведение сложного инженерного сооружения с нуля. Здесь какая-то очевидная несуразность.
Вряд ли можно сомневаться, что в ходе строительства, если оно начнется, стоимость объекта вырастет в разы – к сожалению, в современной России это обычная практика. Правда, Арман Акопян через СМИ публично заверил омичей, что по договору концессии 80 процентов затрат на строительство составят инвестиции ООО «СтройТраст», что все риски по платному трафику тоже лежат на концессионере и что цена проезда по мосту будет необременительной и сопоставима со стоимостью литра бензина.
ЭТИ заверения, по-моему мнению, не выполнимы. ООО «СтройТраст» создано в октябре 2011 года, уставный капитал 10 тыс. рублей, единственный владелец – А. Акопян, зарегистрировано по адресу: г. Омск, ул. Нефтезаводская, д. 28, корп. 2, кв. 69. По открытым данным бухгалтерского баланса общества за 2023 год: выручка предприятия составила 2 млрд 268 млн 962 тыс. рублей, кредиторская задолженность при этом 2 млрд 73 млн 743 тыс. рублей, а только платежи поставщикам за сырье, материалы и работы и прочие платежи составили – 3 млрд 302 млн 180 тысяч рублей, в том числе оплата труда работников 249 млн 87 тысяч. Сальдо денежных потоков от финансовых операций – минус 508 млн рублей. «СтройТраст» не имеет компетенций в строительстве мостов и не располагает технологической базой. А наличие денежных средств у предприятия объясняется удивительной успешностью менеджеров общества в заключении долгосрочных госконтрактов. Так, только на ремонт дорог в Омской области заключено и пока не исполнено 7 контрактов на астрономическую для ООО сумму – 4 млрд 62 млн 876 тыс. 490 руб. 7 коп.
Предприятие пока весьма успешно тратит бюджетные деньги, но сможет ли оно вести крупную стройку на собственные деньги? Ведь их просто нет! Везение менеджеров при участии в публичных тендерах, возможно, объясняется тем, что, начиная с 2022 года в тендерах ООО «СтройТраст» побеждало в трудной борьбе с анонимными участниками. Тендеры публичные, а участники анонимные! Полагаю, что это поле для деятельности не только контрольно-счетной палаты, депутатов, но и прокуратуры и работников правоохранительных органов.
КАК известно, дьявол скрывается в деталях. Ведь публичных обсуждений подписанных губернатором концессионных соглашений не проводилось. Стоимость сооружения моста через Омь явно взята с потолка, потому что на него еще и проекта нет. Невозможно сегодня оценить финансовую нагрузку на бюджет области в процессе реализации концессионного соглашения. Ведь по уже подписанному аналогичному соглашению на строительство аэропорта в Федоровке из бюджета концессионеру будет оплачено сразу 20% и затем возвращено еще более 20 млрд рублей. Не лучше ли потратить эти деньги на действительно насущные потребности омичей – строительство новых школ, детских садов и обустройство территорий?
Следует отметить, что практика строительства платных мостов в России и концессионных соглашений весьма ограничена. И по большей части не предусматривает прямого взимания денег с граждан. Однако негативный опыт реализации концессионной модели строительства подобных объектов накоплен уже приличный.
Наиболее скандальный пример – Удмуртия, где был осуществлен первый в стране инфраструктурный проект такого рода. Движение по платному мостовому переходу в Ижевске открылось в 2016 году, и это не только не привело к решению заявленных проблем, но и породило кучу новых. Реализация плохо просчитанной концессионной модели тяжким бременем легла на бюджет республики. Проект оказался чудовищно убыточным. И как разрешать эту скандальную историю, никто не знает.
В долгострой превратился платный концессионный мост в Новосибирске, сооружение которого началось в 2017 году. В процессе строительства его первоначальная стоимость увеличилась на миллиарды рублей, раз за разом переносятся сроки ввода объекта в строй, ведутся изнурительные судебные тяжбы. Нужно отметить, что в Новосибирске этот проект хотя бы широко обсуждался в публичном поле. И все равно возникла масса проблем.
У НАС же губернатор просто взял и подписал некий документ. Не рассматривалась публично даже сама необходимость строительства еще одного моста через Омь. Хотя совсем не факт, что он действительно нужен.
Ситуация до боли знакомая. На протяжении многих лет, раз за разом, мы видим, что первые лица распоряжаются региональной казной, как личным карманом: я дал деньги на мост, на метро, храм, гидроузел… Главное – ввязаться в бой, открыть бюджетное финансирование, а дальше видно будет.
То есть на стадии принятия решения, по сути, нет реального контроля эффективности расходования государственных средств. Надзорные органы как-то не очень охотно вникают в детали строительной документации, не горят желанием проверять обоснованность затрат в миллиардных проектах, не стремятся проанализировать контрактные обязательства в соглашениях, где одной из сторон является субъект Федерации.
Областная законодательная власть от контрольных функций фактически самоустранилась. Правоохранительные органы предпочитают на этой стадии занимать созерцательную позицию – пусть идет как идет, за все отвечает губернатор. Собственно, и федеральный центр не особо смотрит, как тратятся средства на местах. Точнее, смотрит постфактум – когда деньги уже разбазарены, закопаны, разворованы. Вот тогда уже начинаются проверки, посадки, принимаются кадровые решения и т. д.
И ЗДЕСЬ возникает другой важный вопрос. Допустим, феномен Полежаева, экономические последствия правления которого оказались для области чудовищными, можно назвать порождением либеральной анархической демократии 90-х годов. Пришедший следом Назаров – некий переходной вариант. Но ведь два последних губернатора прошли обучение по программе развития кадрового управленческого резерва, разработанной Сергеем Кириенко. Они отобраны по принципу меритократии, что переводится как «власть достойных, выбор лучших из лучших».
Данная форма правления предполагает, что человек получает руководящую должность не потому, что он кому-то нравится или умеет раздавать красивые обещания, а в силу своих способностей, опыта, знаний, профессиональной компетентности, моральных качеств. Попробуйте приложить эти критерии, например, к Александру Буркову. Да он ни одному из них не соответствовал!
Приход Виталия Хоценко ознаменовался грандиозным пиаром, в том числе и давлением на СМИ, которые сегодня должны писать только о хорошем, и на бюджетные гранты. А уж по безудержным и сомнительным тратам бюджетных средств область, похоже, уже опережает времена и Назарова, и Буркова.
В общем, меритократия получается какая-то ненастоящая. Может, программа Сергея Кириенко сама по себе и правильная, но с отбором кандидатов в лидеры России явно что-то не так. Слишком часто возникают скандалы, связанные с тем, что лидеры оказываются далеко не лидерами или лидерами по личному обогащению.
Владимир Путин ставит перед руководителями регионов конкретные задачи: сделать жизнь людей на местах более удобной, требует бережно и эффективно расходовать бюджетные деньги, а у нас все с точностью до наоборот – хотели как лучше, а получилось как всегда…
Сергей МИЗЯ,
директор ООО «Коминформ».
