Я долго стою на дороге. Сердце замерло, боюсь сделать первый шаг к деревне. Господи, давно ли я босиком бегал здесь? Когда же это было? Помню, вот на этом месте, в придорожных зарослях мы сидели с другом Валеркой Кулешовым, и следили – не появится ли на ходке колхозный бригадир, дядька Афанасий Косатов. Он был мужик здоровый, и мы, ребятня, почему-то побаивались его. А в этот раз была вполне реальная причина нашего маленького страха: мы отважились на воровство. Там, за дорогой, находилось поле, а на нем вызревала конопля. Мы и вознамерились полакомиться…
А вот привиделось другое. Мимо огородов по дороге на Кольцовку весело и разноголосо двигается многоцветная толпа девчат. Почему многоцветная? А это они были одеты кто во что горазд. Жили тогда, после войны, бедновато, но весело. Ноги девчат, обутые в чирки, резво ступали на мягкую пыль. Из теперешнего поколения молодых, наверное, никто и знает о такой обувке своих прабабушек. У каждой девчонки на плече грабли или вилы – идут заготавливать сено для колхозного скота. Впереди моя сестра Валентина Родина, рядом с ней Шура Лисина, Лиза Валова, а там кто-то еще – разве всех упомнишь. Смеются, подшучивают друг над другом. Но вот раздался звонкий голос моей сестры:
Где ж вы, где ж вы, очи карие,
Где же ты, девичий смех?
Хороша страна Болгария,
А Россия лучше всех!
Песню подхватывают другие, и еще долго слышатся их молодые и задорные голоса… Я тихо иду по проселку. Перехожу невидимую теперь грань поскотины. Здесь когда-то начинался наш Зареченский край, стояли дома. Сейчас – густые и высокие заросли всевозможного сорняка, местами видны кудрявые кусты черемухи. По ним я угадываю, что здесь в давние времена находились усадьбы Арины Грязновой, родителей Афанасия Чистякова, бабушки Ольги.
ОПЯТЬ вижу: вдоль улицы мужики ставят высокие столбы. Я знал, что на них натянут провода и пустят электричество. Дни прошлого быстро сменяются. И вот в реденьких сумерках вечера у дома Федоры Стариковой замечаю несколько старших ребят – Леню Старикова, своего брата Гошу Родина, Пашу Валова, Толю Маркина, Колю Павлова и человека с наглазной повязкой – Ивана Кирилловича Филимонова. Чуть поодаль за их действиями наблюдаем мы, краевская мелюзга. Вот кто-то из них накинул на провода, идущие от столба к дому, короткие шнуры со стеклянным пузырем на конце. Накинул и… вспыхнул яркий свет.
– Все, теперь нам керосин не нужен! – коротко прокомментировал это значимое для Ики событие мой отец. Так в Большекрасноярке появилось электрическое освещение. А мы, зареченская ребятня, долго после этого увлеченно играли в деревенского монтера «Ивана Кирилыча» – находили всякие обрывки провода, а за неимением его шли в дело толстые нитки, и монтировали где-нибудь в уголке избы или двора свою электропроводку…
В августе мы, прижавшись к стене дома или изгороди, завороженно смотрели, как по улице двигались грохочущие чудовища: тракторы, тянущие за собой комбайны «Сталинец», соломокопнители и жатки. Это из Низовской МТС вели свою хлебоуборочную технику наши краевские комбайнеры Илья Филиппович Новиков, Никита Никитович Маркин и другие.
Наш Зареченский край был необычен и отличался от остальных. В силу его расположения через него в деревню и дальше двигалась вся цивилизация: почтовая и телефонная связь, электрообеспечение. Кинопередвижки тоже въезжали через наши поскотинные ворота.
Так, вспоминая давние-предавние дни, я дошел до родного подворья, где когдато жила моя бабушка Лукерья Клементьевна. Сейчас на этом месте другая застройка. И только две лиственницы на противоположной стороне улицы, посаженные бог весть когда дедом Митрофаном Филатовым, все так же, на первый взгляд, неизменны, стойко наращивают годовые кольца своей жизни и напоминают о прошлом. Но нет, и их коснулось неумолимое время: одна выкинула вверх из своего зеленого одеяния сухой толстый сук. Неужели…
И ВОТ мой край, уперевшись в приречный берег тихой Ики, закончился. Здесь, на бугре перед мостом, раньше стоял большой двухэтажный дом. Говорят, что в нем одно время располагался клуб. А потом была начальная школа. И учили в ней грамоте нас, деревенскую малышню, два замечательных человека – Мария Игнатьевна Рогожина и Александра Николаевна Беляева. Средняя школа находилась за речкой, примерно там, где сейчас стоит памятник погибшим на войне сельчанам. А сколько детей училось в ней! Не только местных и из окрестных деревень, но также из многих сел «чужого» Кыштовского района. Горько, что сейчас от этого очага света не осталось абсолютно ничего. И только в местной библиотеке можно ознакомиться с чудом сохранившимися классными журналами и увидеть, как учились прадедушки и прабабушки.
Я мысленно перешел по деревянному мосту через Ику. Она хоть и не велика собою, тихоня из тихонь, но воды все-таки много унесла в Тару. Прошло много лет.
…Закончился трудовой день. Вся деревенская молодежь у клуба. Кто-то бренчит на гитаре, кто-то помогает киномеханику Николаю Павленко устанавливать на приклубной поляне киноаппаратуру. А почему не в помещении, могут сейчас удивиться. Объяснение простое: в ту пору людей жило в дерене много, кино являлось одним из главных средств развития культуры и организации досуга. В летние дни клуб всех не вмещал – вот в ведренную погоду киномеханик и устраивал показ фильмов на свежем воздухе. А пока шла подготовка кинотехники, большинство сельчан с азартом играли в волейбол. Две спортивные площадки едва управлялись с желающими.
Но вот сеанс закончился. Зрители, кто постарше, разошлись по домам. И только стайки школьной молодежи все еще «кипели» около клуба. Постепенно и они растеклись по своим краям. В Мордву по уснувшей деревенской улице потекла самая большая и веселая толпа. Мы со Светланкой постепенно отстали от общей компании. Слышу, как все дальше и дальше удаляется от нас веселый смех Тони Чистяковой. А потом откуда-то из глубины Мордвы доносится мелодия – это моему другу Валерию Кулешову кто-то вынес из дому гармонь. Играл он мастерски. Над тихой Икой полились чарующие звуки:
Снова замерло все до рассвета,
Дверь не скрипнет, не вспыхнет огонь,
Только слышно на улице где-то
Одинокая бродит гармонь…
ДА, МНОГОЕ вспомнилось в этот юбилейный день моей малой родины (а деревне исполнилось 200 лет). Воспоминания были светлые, подернутые и радостью, и легкой печалью от ушедшего навсегда. Торжественная дата не затмила реальность нынешнего бытия Ики. Горько было смотреть на обездоменные «края», видеть на местах бывших многочисленных подворий крапивные джунгли – этот яркий признак тяжелой болезни деревенского организма. Ни на одной улице не найдешь новой жилой постройки, нового объекта. Но вот парадокс! Как-то несколько лет назад в предвыборную пору увидел в районной газете «Знамя труда» большое фото: на переднем плане гладко укатанная дорога полого спускается к мосту через речку, за ней – дом, еще далее – другой, большая трещина разломила его пополам. Где же я подобное встречал? Ба, да это же моя родная Большекрасноярка, то самое место, где кончается мой родной Зареченский край. Но какую глупую и кощунственную подпись под фото состряпал его автор: «За такую жизнь голосовать можно!». Неужели он так слеп и раболепен, что не рассмотрел истинного состояния деревни? Не верю, что придет день, и опустеют икские берега, что настанет роковой час и от всей деревни останется только один железобетонный мост через речку.
Так, путешествуя в прошлом и пребывая в настоящем, я добрался до главного места действия – деревенского клуба.
Не буду описывать его ход, но отмечу, что главная устроительница мероприятия библиотекарь Людмила Егорова многое сделала для проведения юбилейного торжества. Была ли решена сверхзадача? Увязался ли юбилей, получилось ли созвучие с сегодняшним днем Ики? Я думаю, что мне не стоит отвечать на эти и подобные вопросы – каждый мой земляк в силу своего миросозерцания способен самостоятельно дать оценку. Вот и мой давний знакомый широко, не без артистичности, развел руки одну в сторону Чистяковского, другую – в сторону Мордовского края: «Ты посмотри, на каком фоне, на какой сцене состоялся наш юбилей? А ведь еще в 90х годах было все перспективно. И дома в деревне поплотнее стояли, и людей жило много. А сколько было скота на местной ферме! Заканчивали строительство двухкорпусного помещения для коров… Ничего не стало! Горько до слез… А всем организаторам мероприятия – большое спасибо! Хоть какая-то отдушина в нашей житухе…».
Я НЕ МОГ не написать этих последних горьких слов в очерке. Я видел свою малую родину в детстве, видел в юношестве и вижу, какой она стала заброшенной сейчас. И не пойму безразличия земляков. Как-то со своими товарищами собирал подписи за отставку российского правительства. 100 человек высказались за отставку. Но на очередных выборах 70 процентов сельчан проголосовали за власть, политическое лицо которой представляет «Единая Россия». Нет, видно, не зря сделал такую меткую и справедливую оценку подобному российскому явлению наш известный депутат Олег Николаевич Смолин (а он избирается в Госдуму все созывы): «Чем хуже партия за народ, тем лучше народ за партию». В данном случае он имел в виду, конечно же, «Единую Россию». Может, тогда у моих земляков было недопонимание, и прошедшее время чемуто научило? Ничуть! На выборах прошлой осенью за кандидатов на пост губернатора области проголосовали: за О.И. Денисенко (КПРФ) – 9 человек, за Назарова («Единая Россия») – 107. И при этом можно услышать закономерное возмущение: школу закрыли, цены постоянно растут, бездорожью не видно конца и прочее, прочее. А кто подобное сотворил?
Как память о юбилее, будет украшать местную библиотеку картина, которую подарила районная администрация. На ней – орел, парящий в голубом бездонном небе. Картина как картина – ничего особенного. Вручая ее, районная чиновница «от культуры» г-жа Зайцева сказала о символичности этой птицы и ее светозарном образе: и в высоте-де неимоверной пребывает, и зряча во все стороны, и… ну, в общем, на нее жителям равняться надо, по-орлиному смотреть, и никакие проблемы не будут страшны. Он, орел, не то, что свинья, которая все в землю смотрит и неба не видит…
Конечно, образность – штука хорошая, если уместна. Но надо видеть и реальность. И главное, понять: способна ли эта реальность воодушевить нас и поднять над серостью бытия и осчастливить орлиным полетом?
Владимир ПОЛЫНЦЕВ.
«Муромцевская правда» № 12 (40), август 2016 г.
