Третьеклассник из села Сосновское (Таврического района) попросил помощи для родного села у президента России. Прошло девять месяцев, а он всё ещё ждёт ответа…
«Всё кипело, развивалось»
Всю свою жизнь Валерка Третьяков живет в селе Сосновском. Жизнь пока маленькая – всего 9 лет. Валерка учится в 3 «А», любит литературу с физкультурой, занимается карате и пока не знает, кем будет. Одно в его мечтах остается неизменным – родное село. Бросать его Валерка не собирается – по его мнению, Сосновскому просто надо чуть-чуть помочь.
Село, в котором он родился, – одно из самых больших и благоустроенных в Омской области. Четыре с половиной тысячи его жителей обитают в хрущевках, которые чередуются с частными домами на земле. Напротив сельской администрации громоздится четырехэтажная Сибирская машинно-испытательная станция, недалеко от нее – такое же здание гостиницы. Когда-то на СибМИС съезжались командированные со всего Советского Союза – знакомиться с новинками сельскохозяйственной техники. Теперь на первом этаже заезжего дома большая похоронная контора, верхние этажи пустуют.
– Мы в 80м с мужем из города переехали, – рассказывает Ирина Владимировна Новикова, бабушка Валеры. – Это же такое село было! Самый большой совхоз в Сибири: 50 тысяч гектаров земли. Все кипело, развивалось: появились больница, две школы, два детских сада, баня, стадион. Дом культуры был лучший в области: зрительный зал на 500 мест, на втором этаже – кружки: драматический, танцевальный, шахматный. Потом еще и филиал швейной фабрики на 400 рабочих рук открыли, чтобы парни в город не бежали. Школа была на тысячу учеников, суперсовременная по тем временам. Меня учительницей не сразу и взяли – мест не было.
В 1980м совхоз «Сосновский», выросший на целинной земле, преобразовали в опытно-производственное хозяйство, где отрабатывались научные методики растениеводства. Несмотря на то, что местная лесостепь считается «зоной рискованного земледелия», здесь производили семенную пшеницу «Алмаз» для всего Союза. На окраине построили диковинную для деревни зону отдыха: три сообщающихся пруда с минерализованной природной водой, где можно было бесплатно плавать, кататься на катамаранах, ловить рыбу.
– Нам и море не нужно было, – вспоминает Валеркина соседка, Ирина Фирсина: они живут как раз напротив бывшей зоны отдыха. – Первая волна сокращений пошла в 90х. Дальше – больше: хозяйство развалилось, землю прибрали к рукам коммерсанты, фабрику закрыли, сейчас и СибМИС последние дни доживает: испытывать-то нечего! Молодые мужчины в основном на Север ездят, на вахты. Мы с дочкой у частников работаем, зарплата до минималки не дотягивает. Получишь и сразу думаешь, как до следующей дотянуть: на огороде все не вырастишь. Лекарства, правда, стараюсь брать, 50 лет – еще пожить хочется. Болеть нам теперь нельзя: от больницы пшик остался, и спасти некому, если что.
«Мне людей жалко»
Центральное крыльцо участковой больницы, где прежде располагались терапевтическое, хирургическое, педиатрическое, родильное и физиотерапевтическое отделения, заметает снегом. К боковому входу, служившему прежде запасным, протоптана тропинка: треть двухэтажного здания, где принимают медики, отгорожена от основного для экономии отопления. Амбулаторный корпус и вовсе пустует. Хотели было в него перевести Дом культуры, который после пожара, случившегося 9 лет назад, занимается в школьном актовом зале, да кружковцы желанием не горят. Их, впрочем, осталось мало: неустанно пополняется пацанами разве что образцовый духовой оркестр, обитающий, правда, в кладовке на задворках школы.
– Потому и пополняется, что я после уроков пацанов ловлю: пошли поиграем на трубе, – рассказывает его руководитель, заслуженный работник культуры Николай Плещев. – Все 24 человека разом в каморке не помещаются, так я стараюсь с одним-двумя заниматься. А в амбулаторию кто ж пойдет – туда да обратно километра три набежит, а пацанам и уроки надо сделать, и матерям помочь.
Врачи ведут прием до обеда, потом отправляются по вызовам. У терапевта под наблюдением – три с половиной тысячи взрослых, у педиатра – больше тысячи детей.
– Еще стоматолог и акушерка есть, – рассказывает Галина Карабанина, одна из двух медсестер участковой больницы. – Стационар дневной, на шесть коек: придет человек, укол сделают, полежит часок. По «скорой» дежурим из дома. Ну это ж не только у нас – большие больницы и в райцентрах закрывают: оптимизация. Сейчас все по интернету лечатся, столько лекарств всяких. На прием приходят, если уж сами не справляются, глянешь – а ведь не от того лечился!
Интернет помогает не всегда. В начале июня прошлого года у Валеркиной соседки умер муж. И день стоял вроде нежаркий, но Николаю вдруг стало плохо с сердцем.
– Вызвали «скорую» из участковой больницы, приехали врач и медсестра быстро, – вздыхает Ирина Фирсина. – Сами вызвали реанимобиль из райцентра и потом два с половиной часа звонили, спрашивали, где машина. Там отвечали, что из гаража выехала, а где, кто ж знает. Не дождался Коля спасения. Два месяца до 52 лет не дожил. Нет у меня претензий к медикам: сделали, что могли. У меня к дороге до райцентра претензии: сколько помню, ни разу ее не ремонтировали с 90х. Зимой, когда снегом укатает, ехать можно, а после дождей плывет, машины в грязь зарываются. Когда чуть подсыхает, по полям объезжают. И наша, и районная администрации в курсе. Губернатору писали, бывший директор школы даже на прием ездила, просила. Обещал, что примет меры. Лет пять прошло, а ничего не изменилось, только дорога хуже стала.
«Президент селу поможет»
По соседу Валерка горевал. Это уже вторая смерть в маленькой мальчишеской жизни – родной дед ушел, когда он был совсем малышом.
– Дед все за правду бился, а это добром не кончается, – сокрушается Ирина Новикова. – Валерка весь в него. Всегда ему всех жаль: с кошкой не расстается, собаки две подобранные. Карате занимается, а наподдать никому не может. Сама его учила проблемы словами решать, а теперь убеждаю: дай сдачи-то. Нет, говорит, мне людей жалко, не могу их бить.
Когда умер сосед, Валерка, как рассказывает бабушка, стал сам не свой: надо, говорит, что-то делать. Надеялась, что помаленьку забудет, но как раз после похорон поехали на соревнования по карате в Таврическое. Грязь, развезло, автобус мотает. Первый раз Валерка выезжал в район, да так неудачно: тошнит и страшно.
– Третье место занял, радоваться надо, а он опять за свое: говорит, у меня дедушки не было, а теперь и у Сонечки из-за этой дороги нет (дружит он с Колиной внучкой), – говорит Ирина Владимировна. – Спрашивает: как это может быть, что на всех врачей не хватает? Надо, мол, Владимиру Владимировичу Путину звонить – если узнает, сразу поможет. Я уж и так, и этак: не связывайся, Валера, никто ничего не сделает. Сам – от горшка два вершка, с учителями-то боится лишний раз поговорить, а тут целый президент. Но уперся: позиция у него, видишь ли, гражданская. Телефон прямой линии с телевизора переписал, а 18 июня с утра забегал, заволновался. Меня из огорода позвал: посиди со мной. Как началась, давай номер набирать, а у самого руки трясутся, пальцами в кнопки не попадает. Собрался с духом и выдал: когда в Сосновском будут дорога и нормальная больница?
Разговор, показавшийся Валерке вечностью, длился всего полторы минуты. Голос из телефона отпечатался в его сердце: «Ваш вопрос записан». Прошло 9 месяцев, а Валерка все ждет и верит, что президент ответит:
– Наши начальники не могут, а президент Сосновскому поможет, – убежденно таращит Валерка черные глаза. – Он же самый сильный, самый справедливый. Правда, бабушка?
Ирина Владимировна молчит. Она узнала от депутата Сосновского сельского Совета Василия Вишни, что в список областных дорог, которые будут отремонтированы в 2020 году в рамках нацпроекта «Безопасные и качественные автомобильные дороги», Таврическое – Сосновское опять не включили, хотя еще в апреле в ответ на депутатский запрос первый заместитель губернатора Омской области Валерий Бойко пообещал выделить для этого 250 миллионов рублей.
– У меня гора этих отписок, – говорит Вишня. – Взрослые-то уже не верят и не просят. Но ведь и мальчишке чиновники не посчитали нужным ответить по-человечески. Стареет село, скоро некому будет за него биться. В школе сейчас учеников уже только половина от тысячи, на которую рассчитана. И Валерка уедет.
Валеркина мама давно работает в городе, приезжая домой на выходные. Сейчас реже – купила малосемейку, делает ремонт ударными темпами, чтобы скорее забрать сына: весной добраться до Сосновского будет невозможно. Пока Валерка сопротивляется, уверяя, что вот-вот президент все исправит. Но когда-нибудь взрослые должны будут признаться, что его подвиг был напрасен.
– Собачку надо было просить, привезли бы, – говорит бабушка шепотом, когда внук отворачивается. – А дороги и больницы по всей области плохие. Кому мы нужны-то…
Наталья ЯКОВЛЕВА.
