С Герасимовым сложно было соревноваться в плане работоспособности. Современники говорили, что он наделен ярким организаторским даром. Именно деловитость и практичность помогли Александру Михайловичу пробиться на художественный олимп. Стартовал он поздно: сын скупщика скота, уроженец Тамбовщины, не сразу решился посвятить жизнь искусству.
Лишь в 22 года поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, где провел более 10 лет и уже к концу обучения стал создавать вполне зрелые работы. Обращаешь внимание на легкую, трепетную и в то же время полнокровную манеру, которая впоследствии принесла ему славу одного из главных русских импрессионистов. Подкупает внимание к мелочам. Герасимов смотрел на мир жадными глазами: как бы передать его, как бы запомнить его красоту.
Первую мировую Александр Михайлович провел на фронте, а затем вернулся на родину – в провинциальный Козлов (ныне Мичуринск). Женился, на свет появилась дочь. Герасимов основал «Коммуну творчества козловских художников», делал декорации для местного театра. В Москву целеустремленный живописец перебрался только в 1925 году, поначалу и здесь занимался сценографией. Его звездный час пробил в 1930м, когда мастеру было почти 50 лет. Созданный им портрет Ленина на трибуне (1929–1930) стал каноническим изображением вождя и вошел в школьные учебники.
На Герасимова посыпались официальные заказы. Он писал Иосифа Сталина, Климента Ворошилова. Знаменитый нарком стал близким другом Александра Михайловича. Его пригласили на конференцию 1943 года в Тегеране, где художник нарисовал групповой портрет («Тегеранская конференция трёх союзных держав») руководителей трех великих держав во главе с лидерами – Сталиным, Черчиллем и Рузвельтом.
«Непарадные» вещи, хотя среди них есть настоящие шедевры, оставались в тени больших полотен. Скажем, «ПОСЛЕ ДОЖДЯ» (1935): мокрая терраса в родительском доме в Мичуринске, написанная за один сеанс, буквально за три часа. Свежий, умытый ливнем дощатый пол, на столе – опрокинутый стакан, в вазе горят розово-багровые пионы. Или портрет дочери (1951), сидящей в кресле среди пышного зеленого сада. Герасимов даже в быту отдавал предпочтение ярким краскам. Малоизвестная сторона творчества – заграничные зарисовки. В этих акварельных этюдах – та же пульсация цвета, что и в «домашних» работах. Но еще и жадное смакование деталей, диковинных особенностей чужой жизни. В том числе – Индии, где он побывал с советской делегацией («БОМБЕЙСКАЯ ТАНЦОВЩИЦА», 1953). Картины Герасимова хорошо знали за рубежом. Он участвовал в знаменитой «Выставке четырех» (вместе с Сергеем Герасимовым, Александром Дейнекой и Аркадием Пластовым), с успехом гастролировавшей в 1947м по Праге, Вене, Бухаресту и Белграду.
В хрущевскую эпоху, к сожалению, художник не вписался. После смерти Сталина картины Александра Михайловича оказались в опале. Только в этом году Государственный исторический музей решился показать первую за 60 лет ретроспективу мастера. На ней представлены импрессионистические натюрморты и пейзажи, проникновенные портреты и полотна, благодаря которым Александр Герасимов вошел в историю как создатель соцреалистического канона, мастер картин сталинской эпохи, главной темой которых был образ «вождя». На вопрос директора музея Алексея Левыкина: «Была ли муза Герасимова сломлена необходимостью служения вождю или, наоборот, нашла свое предназначение и расцвела в лучах его покровительства?» – один из посетителей выставки ответил: «Выбираю второе: подхалимства в его искусстве не было!»
По страницам
газеты «Культура».
