В 1947 году выпускница Исилькульского педучилища перешагнула порог Харламовской школы. Еле удержалась на трясущихся ногах, когда шустрый мальчишка врезался в нее. К себе прижала, все как есть рассказала: что первый день и немного страшно. Сашок все понял, хоть и хулиганистым рос, а никогда не обидел.
– Не так давно встретила его на автовокзале: увидел, подхватил, только ноги в воздухе болтаются, – смеется Анфиса Григорьевна. – Кричу: «Саша, поставь, люди смотрят». А он: «Я вас никогда не забуду. Какое же у вас доброе сердце и золотой характер!» Помню, дам задание, ребята мои пишут, стараются, головки склонят к тетрадочкам… Я отойду к окну и любуюсь – красивые, умные. А ведь это я их научила. Ох, как приятно. И наград никаких не надо.
Шесть с половиной лет своей долгой педагогической жизни отработала Анфиса Григорьевна в интернате – на неделю ребятишкам из деревень заменяла отца, мать, родной дом.
– Хорошее было время, – вспоминает она. – Уроки выучим, дела сладим, на крючок закроемся, натанцуемся, сколько нам надо, и спать. А я уж за ночь потихонечку, кому что постирать, погладить, утречком встанут, все чистенькое. В школу их провожу, пол перемою, порядок наведу, да и за ними следом – посмотреть, как отвечают, как уроки выучили. Домой только на несколько часов прибегала: по хозяйству помочь. Дочки мои с мамой росли. Я ведь в интернате и воспитателем, и уборщицей числилась, две зарплаты получала – 70 и 32 рубля. И чтоб когда уставшая была, не помню такого. Я школу любила. Никогда за всю жизнь не пожалела, что в нее пришла да и осталась. Все 40 лет как на праздник, бегом, и ни на кого никогда не рассердилась, ни на кого обижена не была.
Анфиса Григорьевна с желанием вспоминает то время, когда дети были всегда рядом.
– Я от ребятишек своих никогда не отставала, куда они, туда и я: они на соревнования – я с ними, они на экзамены – я их в коридоре жду: выйдут-зайдут, знают, что не одни. В конце каждого учебного года обязательно давала открытый урок, да не один. Чтоб учителя, родители видели, чему я научила детей. Так его запланирую, проведу, что у самой дух захватывает – не зря год прошел. А ребятишечки, конечно, разные: есть сильные, хваткие, есть слабенькие ребятки. Со всеми занималась, когда нужно, оставалась дополнительно. По квартирам ходила, беседы проводила.
Помощи Анфиса Григорьевна ни у кого не просит, несмотря на годы:
– Я ни в чем не нуждаюсь. Главное – ум есть. Потихоньку справляюсь. Вижу плохо, так я по часам приспособилась готовить. Кашу молочную в кружечке варю: того-другого добавлю, время выжду. Помощница из обслуживания приходит, только что ей надоедать, коли сама справляюсь. Огород сажаю: 10 кустиков помидор, луночка огурцов, три вилка капусты. Поливаю по дням: понедельник, четверг, суббота. Трудновато, конечно: лейка туда-сюда болтается и я с ней. Не вижу, но знаю: тут примерно посадки должны быть. Да я ведь не одна – в коллективе живу. Пропасть не дают, кого попросишь – всякий поможет.
Вокруг Анфисы Григорьевны – только добрые люди. Наверное, потому что сама столько лет старалась помочь каждому:
– Много было у меня в жизни горя, много и радости. Только в школу я всегда как на крыльях летела, потому как учитель – это большая радость. И сейчас хотят меня видеть мои дети, желают со мной встретиться – это ли не счастье? Никогда никому вреда не делала, а только помочь старалась, может, поэтому и живу долго…
Галина СИБИРКИНА.
Фото из архива героини.
