Помню отцовское пальто из мягкого черного сукна, с большими карманами, пуговицы отливали перламутровым блеском. Их бабушка для меня перешила на другую сторону борта. В этом отцовском пальто я заканчивала школу. Оно было мне поначалу велико, но затем стало по росту. Я его берегла, аккуратно носила. Оно согревало меня в холодные зимние дни.
Над моей кроватью висит портрет отца. Он в солдатской форме и военной фуражке. Вид невеселый, без улыбки. Особенно грустны глаза. Помню, как маму вызвали в сельский Совет, где вручили похоронку на отца. Не забыть никогда, как бабушка, узнав о страшном известии, упала, потеряв сознание.
Помню, как с младшим братом спасались от холода на русской печке. Печка служила нам спальней и кухней, на ней учили уроки, читали. Бабушка, не выдержав горя, умерла в 1946 году, а мама почти сутками пропадала на ферме.
Помню, как солдаты возвращались домой. Вместе с деревенскими ребятишками я забиралась на соломенную крышу сарая и смотрела на дорогу, ждала очередную повозку с фронтовиками. Их вернулось немного. Дети встречали своих отцов. Я стояла в сторонке, понимая, что мой никогда не вернется домой.
Уже будучи взрослой, отправила письмо в г. Подольск Московской области в центральный архив министерства обороны РФ. 12 августа 2011 года мне прислали архивную справку о моем отце: «Калошин Александр Андреевич, 1910 года рождения, уроженец Омской области Колосовского района, находясь на фронте Великой Отечественной войны, погиб 25 марта 1944 года при освобождении Могилев-Подольска и форсировании р. Днестр, стрелок 45 механизированной бригады. Похоронен: южная окраина д. Егоровка Бельского района Молдавской ССР (ныне Республика Молдова)…»
Скупые строки, но за ними фронтовые дороги моего отца. Он погиб за Родину, за нашу жизнь, оставшись вечно молодым. Таким, как на фото. Смотрит с него на меня и словно спрашивает: «Тепло ли тебе, детка?»
Любовь ХОДОРОВА.
р.п. Любинский.
P.S. 9 мая портрет своего отца буду нести в г. Омске в рядах «Бессмертного полка».
