27 сентября
Наконец, открылось Демократическое Совещание, абсолютное большинство на котором имели представители Советов. Его участник Н. Суханов позднее вспоминал, что, хотя открытие было назначено на четыре часа, на деле оно произошло только около пяти: ждали Керенского. Появился премьер уже во время вступительной речи, причем «энтузиазма, как в былые времена, он не вызвал и речи председателя, как прежде, не прервал».
После выступления Керенского и военного министра Верховского Совещание, по словам того же Суханова, перешло «к своему основному, ненужному, нудному и «нелояльному» делу: к обсуждению того, надлежит ли у нас быть коалиции или чисто демократическому правительству.
Пока политики обсуждали это дело, в стране бушевали беспорядки. 20 имений были сожжены в Козловском уезде, многие магазины были разграблены в Тамбове. В столице было объявлено о полном завершении формирования Красной Гвардии при Петросовете.
28 сентября
25 сентября в Ташкенте был избран новый исполком местного Совета. Большинство в нем составили эсеры. Три дня спустя Керенский, сам состоявший в партии социалистов-революционеров, оценил это как «покушение на законную власть». Действия премьер-министра были одной из причин раскола в партии. Именно по этой причине эсеры настаивали на образовании коалиции с другими политическими силами.
А хорошо организованные большевики резко выступали против политики соглашательства. Их позицию разделяли рабочие.
Впрочем, другие контрреволюционеры сохраняли свое влияние. Так, представители Кубанского, Донского и Терского казачьих войск напрямую заявили о том, что протестуют против недавнего объявления России республикой.
До Великой Октябрьской социалистической революции оставалось 40 дней.
29 сентября
Политика Керенского становилась все менее популярной. В конце сентября бастовали тысячи рабочих, причем делали это организованно, поддерживая связи друг с другом. Доказательство тому – опубликованное в газете «Социал-демократ» воззвание стачечников московского узла железной дороги жертвовать деньги в пользу бастующих в той же Москве кожевников.
Еще одна газета, «Речь», в этот же день сообщила об освобождении из-под ареста Николая Крыленко – будущего главкомверха Советской республики, а в редакцию «Рабочего пути» поступило письмо другого видного революционера Юрия Ларина. В нем он выражал свое разочарование политикой меньшевиков и подтверждал, что вступил в партию Ленина.
Противники большевиков были напуганы их усиливающимся влиянием. Именно этот страх лежал в основе желания меньшевиков и эсеров создать коалицию с цензовыми элементами. Поддержал идею создания коалиции и бывший министр юстиции Зарудный, он также призвал к как можно более скорому созыву Учредительного собрания.
30 сентября
После подавления Корниловского мятежа его организаторы оказались в Быховской тюрьме. Офицеры имели полную свободу передвижений. В то же время верные революции солдаты сидели в Бутырке. 750 ее заключенных, ранее служивших в армии, по сообщениям газеты «Социал-демократ», уже не первый день продолжали голодовку. Выпустить узников потребовала комиссия Московского Совета.
Однако Демократическое Совещание даже и не думало о помощи солдатам. По словам Н. Суханова, делегаты вообще не занимались реальными делами, а лишь участвовали в бесконечных прениях. Пожалуй, делегатов удерживало только ожидание какой-нибудь сенсации, скандала, а также надежда, что в один прекрасный час будут прекращены осточертевшие прения и они понадобятся для «решающего вотума». Больше всех от бесконечной болтовни уставали большевики, привыкшие действовать, а не разговаривать.
1 октября
В этот день группа делегатов при Демократическом Совещании подняла вопрос о переходе всей власти в руки Советов, причем голоса за и против разделились практически поровну. Но противников Советской власти на тот момент было несколько больше. Однако было понятно, что народ постепенно переходит на сторону большевистской партии, поддерживает ее программу.
1 октября Ленин написал Центральному, Петроградскому и Московскому комитетам партии письмо «Большевики должны взять власть!». В нем Ильич раскритиковал действия Демократического Совещания и указал, что только большевистское правительство могло бы удовлетворить крестьянство. При этом взять власть, по словам лидера РСДРП(б), следовало как можно скорее, пока в Петроград не вошли немецкие войска.
Большевики начали готовить вооруженное восстание.
2 октября
1 октября Директория постановила выступить против преимущественно эсеровского Ташкентского Совета. На следующий день из Москвы на юго-восток двинулся карательный отряд.
Керенский не понимал, что войска не помогут ему остаться на посту, если он не решит многочисленные внутренние проблемы. Одной из них была угроза голода: 2 октября правительство было вынуждено разрешить американцам ввезти в Россию до 60 тысяч тонн зерна для снабжения Финляндии: своего хлеба у страны не хватало.
Немалое недовольство вызывали и низкие зарплаты у рабочих, в частности, железнодорожники получали всего лишь 45 рублей в месяц. На это 2 октября пытался обратить внимание правительства глава министерства труда Гвоздев, однако его проигнорировали. Лишь когда железнодорожники пригрозили забастовкой, временщики пообещали справиться со сложившейся ситуацией.
Конфликты у правительства возникали не только с работниками Транссиба, но и с Центральным исполнительным Комитетом военного флота, который министры потребовали распустить. 2 октября члены комитета выступили против этого решения, заявив, что создавали комитет избиратели и только они могут требовать прекращения его деятельности. С этим согласились моряки Кронштадта, Ревеля и Гельсингфорса.
Противостоять правительству могло бы Демократическое Совещание, однако оно не оправдало ожиданий рабочих и солдат: 2 октября большая часть делегатов, несмотря на протесты большевиков, согласилась образовать коалицию с буржуазными элементами.
3 октября
Керенскому решение делегатов Демократического Совещания было на руку: он получил под свой контроль очередной марионеточный орган власти. По данным британских газет, он принял окончательное решение о составе нового кабинета министров, члены которого также оказались зависимы от премьера.
При всем этом диктатуре Керенского все еще угрожал эсеровский Ташкентский Совет. 3 октября глава правительства приказал руководителю карательной экспедиции в Ташкент Коровиченко «принять самые решительные меры», не вступая с так называемыми «мятежниками» в переговоры.
Еще более опасны для премьера были рабочие, продолжавшие бастовать. В частности, стачку объявили четырнадцать киевских металлообрабатывающих заводов. Пролетарии поддерживали большевиков и требовали хотя бы частичного проведения в жизнь их лозунгов.
До Великой Октябрьской социалистической революции оставалось 35 дней.
