104 года прошло с момента Куломзинского восстания в Омске, произошедшего 22 декабря 1918 года. Подпольщики-большевики во главе с Антоном Поворотниковым разработали план вооруженного выступления рабочих против колчаковцев. Оно задумывалось как общегородское, но из-за ошибок, допущенных организаторами, охватило только один район – тот, что называется сегодня Старый Кировск. И Колчаку удалось его подавить. Колчаковцами было убито в боях на улицах 250 восставших, по приказу военно-полевого суда расстреляли еще 170 человек. В советское время чтили память жертв восстания. В доме на ул. Суровцева, 1 как раз и находился штаб восстания четвертого района города, и здание, внесенное в реестр памятников областного министерства культуры, должно было охраняться законом.
Декоммунизация у нас идет так же бодро, как и в других городах страны. Городская администрация уничтожает то один памятник советской эпохи, то другой. Теперь вот взялись за дом по ул. Суровцева, 1 в Старом Кировске.
Что же происходит сегодня с памятником истории? На вопросы отвечает известный краевед, историк, заместитель председателя Омского отделения Всероссийского общества охраны памятников И.Л. КОНОВАЛОВ.
– Игорь Леонидович, вы всегда активно боретесь за сохранение исторических объектов в городе, вкладываете немало личного труда и умения в реставрацию их в рамках движения «Том Сойер Фест». Чем, кроме известного исторического факта, дом заслужил право на охрану и сохранение его для потомков?
– Краеведы знают: это не рядовая постройка для нашего сибирского города с 306-летней биографией. Это одно из крупнейших дореволюционных зданий Омска, самое большое по протяженности, общей площадью более тысячи квадратных метров. Его в начале ХХ века построил для рабочих своей мельницы купец Колокольников. Строили основательно, качественно – первый этаж из кирпича, второй из отличных бревен. Вот дом и прослужил более 100 лет. И несмотря на то, что его толком не ремонтировали и не благоустраивали, он не обветшал. Просто поменялись требования к жилью, и он стал некомфортным. Его можно было реконструировать, благоустроить, поменять назначение и так далее.
– Но городским властям проще оказалось его расселить?
– Да, жильцов более шести лет назад расселили по программе ликвидации аварийного жилья. Сразу после расселения дом стали растаскивать. Делали это масштабно и открыто, с применением техники. Но поскольку дом очень большой, то весь растащить не успели. Когда неравнодушные омичи и краеведы подняли тревогу и обратили на это внимание прокуратуры, областной минкульт заявил, что здание сносится незаконно, без разрешительных документов, и тогда был установлен баннер, что дом охраняется государством и вести его разбор запрещено. Виновных, конечно, не нашли. Хотя все шито белыми нитками, есть застройщик, претендующий на эту площадку. Прошло шесть лет, но ничего для спасения исторического объекта не сделано, заинтересованных в восстановлении дома не нашлось. А его все еще можно восстановить!
– И вот теперь мэрией проведен аукцион по поиску подрядчика, который проведет историко-культурную экспертизу здания. Контракт с ООО «Научно-производственный центр «Сибирская Скифия» будет заключен на сумму 650 тысяч рублей. Игорь Леонидович, что это означает для исторического здания?
– По закону исключить объект культурного наследия из соответствующего реестра могут только в двух случаях: либо при его полной физической утрате, либо при утрате историко-культурного значения. Поскольку существование там штаба восстания никто не отрицает, всемирного потопа не было и существенная часть дома сохранилась, то законные основания для снятия с охраны отсутствуют. Нетрудно понять, что от экспертизы ожидается акт, обосновывающий исключение объекта из реестра памятников истории и культуры, так как здание доведено до аварийного состояния. Как известно, нет объекта – нет проблемы. В администрации города решили избавиться от дома. На это сразу нашлись бюджетные деньги. Почему-то 650 000 рублей. На охрану дома средств не было, на консервацию не было, а на снятие с охраны нашлись!
Наверное, в администрации решили выделить денег побольше, полагая, что чем больше денег, тем больше вероятность снятия с охраны. Может быть, в эту сумму сразу заложены взятки чиновникам.
– Получается, что омские чиновники так своеобразно понимают цель, заявленную как государственную – укреплять патриотическое настроение среди граждан страны, что особенно важно в условиях СВО.
– В своих выступлениях и публикациях я напрямую задал вопрос мэру и его аппарату: «Если мы готовы отказаться от своей истории, какой бы она ни была, то кто мы?». В последние годы все больше убеждаюсь в пренебрежительном отношении властей к истории нашего родного города, нежелании сохранять интересные, значимые архитектурные объекты. Так в октябре 2021 года, когда была уже одобрена наша заявка о сохранении уникального по архитектуре здания, оставшегося от судоремонтного завода, и мы со дня на день ждали постановления о признании его объектом культурного наследия, но здание снесли!? Сейчас там возводят очередную многоэтажку.
Интересно, что в других городах уже не первый год успешно работают программы по восстановлению исторического наследия. Реализуются целевые программы по регенерации исторических деревянных кварталов в Иркутске. Утверждена госпрограмма Тюменской области «Сохранение и использование объектов культурного наследия», там памятники отдаются в безвозмездное пользование или льготную аренду и реставрируются за счет инвесторов. Прошлым летом мне довелось побывать в Томске, где уже реализована значительная часть программы по сохранению деревянного зодчества, центр города преобразился.
Нам бы такой подход.
Анна ЧАЛАЯ.
