ВОЕНВРАЧ при свете коптилки перебирала документы, когда в санитарную палатку вошел долговязый солдатик. Его руки тряслись, глаза испуганно выпучены.
– Что у вас, боец? – спросила Гришина.
– Он там матерится, кровь идет...
– Кто матерится?
– Да этот, которых хоронить повезли, а он матерится.
– А ты кто такой?
– Мы из похоронной команды, – выдохнул боец. – Мы всех выгрузили, а этот матерится...
– Куда смотрели, девки? Живого хоронить повезли! Где? Показывай! Вера, давай за мной быстро...
Недалеко стояла полуторка.
– Да тут он. Мы его сюда привезли, – солдатик показал на машину.
Откинули борт. Пожилой солдат держал голову раненого на коленях, полушубками закрыл его до подбородка.
– Комсорг, Витька, матерщинник ты мой. В госпиталь его. Я вместе с ним поеду.
– Я фашистов материл, – еле слышно произнес сержант и застонал.
Часа через два военврач Гришина вернулась:
– Отправили бойцов на буксире через Ладогу. Комсорга нашего туда пристроила. Сумерки, небо в тучах. Не должны бомбить фашисты: дай бог доберутся. Будет жить Виктор.
– А у меня его гимнастерка с медалью, – Зоя опустила глаза.
– Пусть у тебя пока лежит. Выздоровеет, вернется к нам, – улыбнулась военврач.
– Что, Зоя, влюбилась в сержанта? – рассмеялась Вера.
Зоя засмущалась и пошла прочь.
– Надо мне, девчонки, вас подучить, а то живого чуть не похоронили, – строго сказала Лилия Николаевна.
МЕЖДУ койками больничной палаты узкие проходы. Виктор пробрался к окну, глядел на деревья. Он чувствовал, как силой наливается еще недавно слабое тело.
– Витек, помоги письмо написать. Сестричку не хочу просить, у нее и так много забот, – окликнул его боец, беспомощно лежащий на спине.
– Я свое отлежал, и ты пойдешь. Ты откуда, Паша?
– Из Красноярска.
– Я тоже из Сибири, из Омска. Сейчас принесу бумагу, чернильницу, напишем. Полетит письмо твоей зазнобе.
Витя шел по коридору, чтобы отдать треугольник медсестре. Увидел кабинет главврача. Постучал. Ему крикнули: «Войдите». За столом главврач в белом халате и полковник пили чай.
– Извините. Позже зайду.
– Ничего, уже зашел.
– Разрешите спросить: скоро ли меня отправят обратно в часть?
– Да ты под большим вопросом, почти с того света выкарабкался. Будет комиссия, тогда решим.
– Да я хорошо себя чувствую.
ГЛАВВРАЧ велел больному снять халат, стал простукивать грудь и спину:
– Здесь больно, а здесь? Дыши глубже! Ну-ка, нагнись, достань до пола. Что, не можешь? Иди в палату.
Витя вышел.
– Что, Леша, серьезный больной? – спросил полковник.
– Да у меня, Федя, все серьезные. Этот особенно. Хоронить его повезли среди мертвых, а он зашевелился. Как только живым довезли?
– Не захотел умирать солдат. Ты выписываешь его?
– Да рановато.
– А что если я его в училище заберу?
Виктор не успел дойти до палаты, а его зовут обратно:
– Сержант, идите к главврачу.
Полковник подвинул стул, предложил:
– Садись. Хочешь на ускоренные курсы? Лейтенантом будешь. Сколько классов в школе закончил?
– Шесть, – приврал Виктор. Он и пяти не одолел, но иногда полагался на «где наша не пропадала».
– Плохо, что семилетки нет, но думаю, зачислят. Я туда еду через пару дней, тебя возьму. Нужны нам боевые ребята. Заодно и окрепнешь за время учебы. Прорвемся, сержант?
– Прорвемся, товарищ полковник! – бодро ответил Виктор.
ПЕДАГОГ Калугина собиралась домой после занятий хорового коллектива. Кто-то постучал в дверь.
– Войдите, – сказала Елена Владимировна.
– Вот вы где, – обрадовалась вошедшая и пожала певице руки. Та обняла девушку и пожурила:
– Куда же ты пропала? С твоими вокальными данными и забросить пение…
– Так я в деревне работаю, некому, кроме меня, еще учусь заочно. До диплома один год остался.
– Здорова ли мама? Что жених пишет?
– Мама здорова, а Витенька в госпитале был, сейчас в артиллерийском училище. Я вам гостинцы привезла.
Маша достала льняные мешочки с сушеными грибами, шиповником, горохом.
Развернула полотенце, в котором лежал ароматный каравай, испеченный в русской печи.
– Откуда такое богатство? – изумилась Елена Владимировна.
– У нас хоть картошки в достатке, а тут, в городе, что? Чем могу, тем делюсь. Не откажите, возьмите.
– Попьем чаю?
Кипятком заварили шиповник. Запах леса заполнил комнату…
– Пока ты в городе, приходи и пой, – предложила Калугина, пройдя с ней в зал. – Давай сейчас же. Что будешь петь?
– «Не уходи, побудь со мною...»
– Хорошо, иди к роялю. Да не так, спинка прямая, подбородок повыше, но взгляд не надменный. Нет, не так. Представь, что волосы твои уложены короной, на ногах не парусинки, а туфельки на высоком каблуке. На тебе шелковое платье цвета утренней зари до пола. В зале, в середине шестого ряда сидит твой любимый, и только для него ты поешь.
Голос набирал силу, взлетал под потолок: «Не уходи, побудь со мною, я так давно тебя люблю...». Голос дрожал от тоски и страсти.
МАША вышла по улицу. Мимо шли люди с озабоченными лицами, только на девичьих губах играла улыбка. Вдруг прямо перед ней остановился мужчина. Хотела его обойти, но тот встал на пути. Подняла глаза и узнала брата Виктора, Леонида.
– Здравствуйте, Леонид Кузьмич, – смущаясь, прошептала.
– Здравствуй, Машенька, – сказал тот, – я тебя ищу. У меня плохие вести. Ты, наверно, не знаешь о нашей беде.
– Какой беде? – прошептала Маша.
– Отцу похоронка на Виктора пришла. Что с тобой, Маша?
А та чуть не теряла сознание. В глазах потемнело, ноги стали ватные. Леонид усадил ее на лавочку.
– Отец и мама горюют, тут от Аксиньи известие получили, что ее муж Андрей пропал без вести. И у тети Груни на мужа Петю похоронка пришла. Беда за бедой. Братишка Валентин записку оставил, что ушел на фронт. А ему четырнадцати еще нет. Искали его, а когда нашли в городе на вокзале, то мои друзья-комсомольцы братишку пристроили учеником столяра.
Маша сидела еле живая. А Леонид рассказывал:
– Два месяца прошло, как похоронка на Виктора пришла...
– Как же так, – перебила его Маша, – вот у меня письма: одно в мае Виктор из госпиталя прислал, а другое – в июне из артиллерийского училища.
Девушка вынула из сумочки треугольнички.
– Ну-ка, покажи, – заволновался Леонид, – дай мне. Посмотрел на дату:
– Значит, это письмо он отправил в июне?
– Пишет, что родителям тоже весточку послал из училища, – добавила девушка.
– Это я один не знаю, что Виктор жив. Произошла чудовищная ошибка. Хорошие вести узнал от тебя.
Машенька шла по улице и думала: «Обманул меня Виктор, написав, что легко ранен. Он чуть не умер, если похоронку прислали».
Евгений МЯСНИКЕВИЧ,
Ирина ТУБИНА.
омичи.
НА СНИМКАХ: авторы повести и обложка произведения.
ОТ РЕДАКЦИИ: Хорошим литературным языком написана в соавторстве двух омичей – Евгения Мясникевича и Ирины Тубиной – довольно объемная документальная повесть «Трудное счастье», рассказывающая о судьбе нашего земляка Виктора Мясникевича, отца Евгения Викторовича, простого русского человека родом из Тюкалинска. Характерно, что все персонажи произведения реальны, не вымышлены. Они творили историю Страны Советов, защищали ее с оружием в руках, поднимали после победы из руин.
