– Это не совсем так. Знаете, что такое свобода слова? Это когда ты можешь свободно говорить все что хочешь, а власть может свободно тебя не слушать. Вот наша власть меня и не слушает. А знаете почему? Потому что я не наезжаю по-настоящему на их деньги. Если бы, как говорят, копал под «бабки» «конкретно», все пошло бы по-другому. Хотя кое-что себе позволяю. Такое, например, сравнение. Раньше бандиты в Москве угрожали: «Мы тебя в асфальт укатаем!» – теперь говорят: «Мы тебя плиткой укроем!»
– Михаил Николаевич, я заметил, что над советским прошлым вы не смеетесь, не злорадствуете. А ведь ваш дед – дворянин – был репрессирован. У вас нет обиды на Советскую власть?
– Получается, если мой дед сидел, то я должен бороться с Советской властью? Это же эгоизм какой-то и слабоумие. Так нельзя. У меня, например, заработки после 1991 года стали в несколько раз выше. Но я же не могу из-за этого кричать, что СССР должен был рухнуть. Никогда так не считал и сейчас не считаю.
– А вы со старшими в семье говорили о сталинском времени, о советской эпохе? Например, с отцом – писателем Николаем Павловичем?
– Не один раз. К сталинскому периоду он относился, как сейчас модно говорить, «неоднозначно». Хотя был лауреатом Сталинской премии. Получил за роман «Амур-батюшка». Как я потом узнал, Сталин сам прочитал отцовскую книгу и выдвинул на премию. А редакторы боялись, наверное, потому, что в художественной эпопее об освоении русскими Сибири не было Героев Социалистического Труда. Так вот, отец считал, что в сталинскую эпоху было много хорошего. И я до сих пор с ним согласен.
– А в чем для вас ценность советской эпохи?
– Самое главное, что на первом месте был человек труда. Когда я в семь утра входил в трамвай, чтобы доехать до дизельного завода, где работал, в салоне яблоку негде было упасть. Все спешили к заводским проходным. А нынче утром трудового человека и не увидишь, кругом сплошные менеджеры. По сути, люди без профессии.
Я вообще считаю, что идеи коммунизма – самые высокие из всех существующих. Но человек, живущий в насаждаемом сегодня мире потребления, категорически к ним не готов. И это положение надо менять.
– Как?
– Объяснять: не олигарх, а человек труда должен цениться. У Иосифа Виссарионовича не было драгоценностей, яхт, не было коттеджей на Рублевском шоссе. Из личного имущества остались пять трубок да несколько кителей. И мы в годы нашей юности не считались, у кого чего больше. Дружили, когда было интересно, любили, когда влюблялись, – за стихи, а не за дорогой ресторан. А потом все это пропало. Сегодня слова «честь», «достоинство» считаются устаревшими.
– Разве все так считают?
– Кто действительно бережет эти понятия, не стесняется таких слов, идут в КПРФ.
– Вы тоже с КПРФ. Почему?
– Поддерживаю главный принцип социализма: «От каждого по способностям, каждому по труду». Во главе государства должны стоять люди труда, хозяйственники, а не «айфоноблудцы» и «мышкотыки», как я называю любителей современных гаджетов. Гвоздь айфоном не забьешь. Эти люди не исправят и не оживят Россию. Конечно, без торговцев не обойтись. Но они должны подчиняться трудовым людям, а не наоборот. Нельзя зависеть от того, что взбредет в голову какому-нибудь олигарху и как он это «перетрет» «наверху».
А у коммунистов правильная программа. Вода, газ, электричество – по низким тарифам, почти бесплатно, как в СССР. Национализация, новая индустриализация, подъем сельского хозяйства, образование для всех. Много чего – и все мне по душе.
– Другим политическим силам не доверяете?
– Что они ни говорят, все лапша на уши. Придумал для них новое слово: «выборотни». Вспомните предвыборные плакаты: лица у всех одинаковые, лоснятся от одного и того же парфюма. Видно, у всех одни и те же имиджмейкеры. А своих мыслей нет. «Выборотни» и есть.
– А как относитесь к слову «толерантность»?
– Это то же самое, что лицемерие. Когда человека называют «толерантным», мне непонятно – негодяй он, сволочь, злыдень или положительный человек. Иностранные слова навязывают, чтобы затуманить мозг. Это вирусы, попадающие в программу нашего развития.
Медведев недавно заявил: нам нужен новый «контент» образования. Какой «контент», нам нужна образовательная программа! «Контент» – неизвестно что такое, за него никто не будет отвечать. А словечко «толерантность» пришло из латыни и означает «приспособление». Проще говоря, «приспособленчество», которое и нужно тем, кто полощет нам мозг. Прежде всего Западу, со всеми его негодяйствами.
– Негодяйств у Запада много. Какие вы имеете в виду?
– Прежде всего, в культуре, в образе жизни. У нас в Советском Союзе не было порнографии, не было казино, не было наркотиков,
СПИДа не было. Вся эта нечисть привалила с Запада.
– Почему так получилось?
– Во всем мире какие-то бесы поменяли местами плюс и минус, белое и черное. И мы в это дело попали. Хотя в советские годы сопротивлялись. Я сегодня смотрю карикатуры Кукрыниксов и диву даюсь, как точно они НАТО изображали под пятой американцев. Тогда я, каюсь, считал Кукрыниксов отсталыми, зато сегодня – сильно продвинутыми.
– Как вы думаете, современная молодежь сможет это понять? Я имею в виду, большинство молодежи.
– Боюсь, пока оно закодировано. Но хотя бы часть надо вылечить. В любом случае поле надо засеивать. Сегодня оно пустое, а свято место пусто не бывает. Главное, молодежи надо думать своим умом. Не полагаться на то, что навязывают с экрана телевизора, в СМИ или в интернете. Как только вам показывают рекламу – знайте: это гадость. Картошке реклама не нужна. Ее ели и будут есть. А вот фуа-гра и другую дрянь надо рекламировать, чтобы покупали.
– На что надеяться, Михаил Николаевич?
– Сначала надо понять, что российская беда не в Сирии, не в Евросоюзе, а внутри у нас, здесь, в стране. Пока правители, мне кажется, не понимают этого. Пытаются подходить ко всему на западный манер, рационально, а не получается. Потому что мы, в России, не такие. Нашу сердечность не оцифруешь. Это уникальное свойство сохранилось в первую очередь у народов, которые даже в далекие времена не признавали рабства. В том виде, в каком оно было в римской, в египетской цивилизациях.
Есть выражение «дьявольски умен». А выражения «дьявольски сердечен» нет. Мы не существовали так под дьяволом, как Запад. И в этом наша надежда на будущее.
«Правда», №146 (2016 г.).
