Депутат Госдумы РФ (фракция КПРФ), редактор сайта «Свободная пресса» Сергей Шаргунов «вытащил» на федеральный уровень ситуацию в Калачинской ЦРБ.
Вот что он пишет в своем ТГ-канале:
«Оптимизация» – это не только закрытие больниц, но и изгнание медиков из профессии. Официальные данные Счетной палаты: за 2017–2019 годы уволено 42% медперсонала. Теперь еще из-за ковида «оптимизируют» все остальные недуги, которыми перестают заниматься.
Почему так происходит? Потому что медицина требует других вложений. К людям должно быть другое отношение. Можно было бы через социальные службы хотя бы начать бесплатно раздавать маски.
Вот, например, иллюстрация кошмара. Обращение из Калачинска Омской области. Местные жители рассказывают, что у многих медработников выявили пневмонию, поскольку им не предоставили средства индивидуальной защиты. А теперь дежурных врачей заперли вместе с самыми разными пациентами. Как заперли? А вот так. Поместили под замок. Зачем? Чтобы вирус запереть? Но там же люди не только с ковидом… Дикость дичайшая.
Строки из обращения: «Внутрь никого не пускают: ни врачей, ни медсестер, ни родственников. А тех, кто пришли на дежурство, закрыли на 14 дней! Закрыли без предупреждения, а у них семьи, дети!»
Некоторые оказавшиеся взаперти в тяжелом состоянии с пневмониями и инфарктами. Как сообщается, в Омск их не перевозят из-за нехватки транспорта и медиков.
После этого захвата больницы, сообщают жители Калачинска, прием пациентов проводился в припаркованном автобусе. Больные ожидали приема, сидя на земле на жаре…
Понятно, что я направил все необходимые запросы. Их изо дня в день становится все больше, ответов все меньше, и охватывает тоска. Но нельзя сдаваться. Огласка тоже подмога».
ДОМ В ОЦЕПЛЕНИИ
Около четырехсот омичей пять дней не выпускали из общежития, где они проживают. Люди не знают, как это называется: никакого решения властей о «карантине» или «изоляции» им, как они говорят, никто не показывал.
На обсерватор это походит мало, больше на домашний арест. Пятиэтажку на окраине Омска (ул. 11я Чередовая, 3) оцепили 13 мая сотрудники полиции. Выход (вход) здесь один, у которого стражи порядка пять дней подряд несут круглосуточную вахту.
Представители Роспотребнадзора в телефонном разговоре с жильцами предложили свой вариант названия: «домашний карантин». Правда, нет никакой официальной бумаги, где бы это словосочетание было указано: есть бумажка, наклеенная полицейскими на входной двери, – «самоизоляция». Между тем кругом люди гуляют как ни в чем ни бывало. Семьями и компаниями. О дистанции, предписанной властью, незнающий бы не догадался.
И если в центре ответственные граждане в масках еще изредка попадаются, то здесь, в Чередовом микрорайоне, носить их, похоже, считается дурным тоном. «Никто из моих знакомых, – говорит парень, показывающий мне дорогу до «арестованного дома», – не верит в этот коронавирус: туфта…».
Маски встретились мне здесь один раз – на лицах сотрудников полиции, дежурящих у входа в фойе «карантинного» общежития, в которое разрешается выходить жильцам – покурить, пообщаться с теми, кто приходит к ним «на свидания».
– Навещать их никому не запрещается: родственники, друзья передают им продукты, кому надо – лекарства, никаких проблем, – поясняет старший из правоохранителей.
– А у кого нет родственников и друзей – как выходят из положения?
– Вот объявление на двери, видите? Можно обратиться к волонтерам – они помогут.
В беседу внезапно встревает женщина средних лет, стоящая на балконе третьего этажа: погода безветренная, слышимость идеальная.
– Волонтеры не приезжают сюда. Да и дорого к ним обращаться: они на цены не смотрят, берут что попадется под руку в супермаркетах. А люди и так последние копейки на еду тратят: детей скоро нечем будет кормить.
Спрашиваю женщину: где работают местные жители?
– Кто где: некоторые на телевизионном заводе – им вроде бы обещали оформить больничные на «карантин», но денег будет там, говорят, «кот наплакал».
Пытаюсь сфотографировать симпатичную незнакомку – она с балкона удаляется в свою комнату:
– Не надо меня снимать: мы прессе не доверяем. Нас уже на 12 канале показывали, на «Иртыше» – все переврали. Сказали, что у нас тут очаг эпидемии. Какой на фиг очаг: тесты у всех отрицательные…
17 мая во втором часу дня позвонил по «волонтерскому» номеру. Ответил настороженно мужской голос:
– Я только вчера повесил это объявление: ни одного звонка еще не было.
– Люди жалуются, что волонтеры тратят деньги неэкономно, а у жителей этого дома они на исходе, и неизвестно, сколько продлится карантин: поэтому и не обращаются, наверное.
– Может быть. Ничего не могу тут прокомментировать, извините...
Полицейские, оцепившие здание, рассказывают жильцам про «распоряжение Роспотребнадзора», но предъявить его им не могут: вместо него показывают скачанную на телефон фотографию обращения руководителя областного управления этого ведомства С.А. Криги начальнику УМВД по Омской области В.Г. Крючкову, где первый просит второго «выставить пост охраны» по такому-то адресу. То есть речь идет всего лишь о просьбе.
Есть еще документ неясного правового статуса, на который полиция ссылается в чате «дома на ул. Чередовой» – «постановление» того же Роспотребнадзора, размноженное, под которым поставила подписи часть жильцов – о том, что они обязаны «соблюдать режим изоляции». Большинство же его и в глаза не видели, а если б увидели – сильно бы удивились: срок его действия истек 11 мая – за два дня до того, как здесь началась настоящая изоляция.
– Если бы власти ввели карантин, – говорит Андрей, один из местных активистов, – они обязаны были бы людям вынужденный простой оплатить, обеспечить их всем необходимым. А то, что у нас сейчас – это не чрезвычайная ситуация, и не самоизоляция, это – просто концлагерь.
У Андрея и его гражданской супруги Елены Евстратенко, инвалида второй группы, пятеро детей. Трое младших живут с ними – все вместе в комнате площадью 10 квадратных метров. Андрей прорывается каждый день через полицейский кордон на работу: всякий раз приходится объяснять новой смене стражей порядка около часа, что ему надо кормить детей, что работодатель не даст ему никаких поблажек, потому что нет у него никакой бумаги, подтверждающей, что он в карантине или в изоляции.
– Да и какая у нас может быть изоляция? Общие душевые, на восемь комнат – два санузла, люди ходят, друг на друга натыкаясь, здороваются за руку, не соблюдает никто никаких дистанций…
Елена поведала, с чего тут «все это безобразие» началось. У мужчины, недавно вернувшегося из Москвы, заподозрили коронавирус. Пробыл он в больнице 4 дня, симптомов не было.
После этого управление Роспотребнадзора предприняло первую попытку установить в доме на Чередовой «карантин» – тогда и появилось упомянутое выше постановление, подписанное А.С. Кригой 28 апреля – об «изоляции на 14 дней». По версии представителей ведомства, жильцы его тотально не соблюдали, но все находились под медицинским наблюдением: у них брали тесты, среди которых, говорят в службе по защите прав потребителей, много положительных. Что категорически отрицают местные жители: обнаружился covid19 только у девятилетней дочки Елены Евстратенко Таисии. Ее увезли на «скорой» в детскую инфекционную больницу: маму, ехавшую с нею в автомобиле, туда не пустили. Два следующих теста оказались отрицательными. Таисия рассказала маме, что в больнице нет две недели горячей воды.
– Ребенка не моют, постельное белье 12 дней не меняется. Кормят безобразно, а наши с мужем передачки выбрасывают: говорят, ей такую пищу нельзя, хотя мы привозим как раз то, что разрешено. Оставляют только горячее, но когда его ей дают, оно уже остывает. Последние пять дней нет никакого лечения: лежит одна в боксе, никто из медиков к ней не подходит, ей страшно, плачет… У нас всюду пишут и говорят, что наша медицина готова к приему больных с коронавирусом, но это неправда: условия в этой больнице ужасные. Таисия выслала фотографии: посмотрите, какой она была до госпитализации, и какой стала.
Больше всего, говорит Елена, жильцы дома на 11й Чередовой опасаются потерять работу, даже те, кто официально оформлен: они ведь ничем не могут подтвердить, что находятся «на карантине».
– Нас в эту изоляцию, как баранов, загнали. Хорошо тем, кому родственники могут помочь, а у кого их нет, ходят по комнатам – разыскивают пищу, хлеб берут друг у друга взаймы. Мусоропровод у нас – мусор не вывозят, ссылаясь на карантин: в общежитии стоит страшный запах – из-за этого новая инфекция может появиться… У одной девушки грудной ребенок, ей не хватает грудного молока – просила полицейских: «Пустите, мне надо купить молочную смесь». Пустили только, когда зарыдала в голос... А вообще, паника у людей: сидят на пустырнике, корвалоле, здесь много инвалидов: долго они такое не выдержат.
Все нам рассказанное Елена Евстратенко изложила в письмах прокурору города, губернатору, президенту РФ. Подписали их около сотни жильцов. Еще готовит иск на телепрограмму «Вести. Омск» с требованием компенсации морального вреда за искажение информации.
Георгий БОРОДЯНСКИЙ.
