В нацпрограмме «Чистый воздух» намечается снижение выбросов промышленных предприятий на 20%. Но это, скажу сразу, не гарантирует, что воздух над Омском будет соответствовать санитарным нормам.
ПЕРВЫЙ укоряющий взор обычно – в сторону предприятий Омска. Однако не только от предприятий зависит то, чем дышат люди. Вы замечаете, постоянно всплывает утверждение «раньше так не пахло»? А ведь действительно! Раньше мы либо не придавали значения тому, чем дышим, либо… действительно меньше пахло! Даже по моим личным воспоминаниям… В 1997 году я переехал из Красноярска. После него Омск действительно был город-сад – чистый воздух и зелень. Да – зелень!
Вспоминаю парк «Зеленый остров» и мое ощущение путешествия через почти настоящий лес по дороге к яхт-клубу, в котором я тогда занимался. А сейчас? Вы были на «Зеленом острове» в нынешнем году? Да? Есть ощущение близости с природой?
В Омске за четверть века, что я тут живу, стало значительно меньше деревьев. Это легко подтвердить архивными фотографиями. Раньше многие дома не было видно из-за закрывавших их ветвей. А что сейчас? Голые фасады и дворы с покосившимися обрубками тополей.
При этом в городе стало намного, как минимум – на порядок, больше машин. Да и кроме личных машин, на улицы хлынуло еще и множество такси.
То есть накладываются друг на друга две тенденции: деградация лесного фонда и увеличение нагрузки на воздух от выхлопов автотранспорта. Эти две кривые пересеклись в точке, критической для качества воздуха, примерно в 2016–2017 годах. Увеличение количества дней «неблагоприятных метеоусловий» (НМУ) только усугубляет ситуацию.
Глупо надеяться, что город, как живой организм, сам себя защитит и сам отрастит себе деревья. Без человеческого участия если что-то и растет, то не там, где мы хотим, а там, куда упали семена. Из-за этого, кстати, в отчетах городских служб так много работ по «сносу поросли». Рубим, не даем расти.
Деревья в городе выполняют три крайне важные функции:
1. Фотосинтез – процесс преобразования диоксида углерода в кислород. Думаю, все понимают его важность;
2. Естественный барьер для появления и движения пылевых бурь – ветров, несущих мелкодисперсную пыль, сажу, угольную золу. Если кто-то думает, что пылевые бури – это надуманно, то вот вам факт. Сажа, из которой делают шины на авто в сертификате о качестве своего продукта имеют 2В класс канцерогенности. То есть доказана прямая корреляция между воздействием технического углерода на подопытных животных и появления у них новообразований в легких. А машин на улицах стало на порядок больше, чем 25 лет назад, и все они ездят по асфальту, который имеет большую плотность, чем шины. Соответственно, резина истираются, и этот самый техуглерод (2В класс канцерогенности) превращается в уличную пыль. Если даже забыть про это и забыть про золу от дешевого и грязного угля, то загрязнение воздуха мелкодисперсными твердыми частицами все равно оказывается колоссальным. А с учетом заводов – так и подавно.
3. А тень – про тень почему-то совсем не говорят.
Омск – один из самых солнечных городов в России. Вы видели, как плавится летом асфальт? Помните этот запах? Это разогретые углеводороды испаряются в атмосферу.
А теперь оглянитесь вокруг себя. Как много пластика и других искусственных материалов вы увидите. Да практически все, что нас окружает! Окна, вывески, элементы декора, детали на остановках, оплетка проводов на столбах, плоские кровли, залитые гудроном… Все это в жару, нагреваясь на солнце, считай, до 50 и выше градусов, плавится и в той или иной степени выделяет в атмосферу вредные вещества.
По разным данным, деревья в городе понижают среднюю летнюю температуру в наших широтах примерно на градус-два. А это очень много! В «зеленом» городе прохладнее. А исчезли деревья – повысилась средняя температура, и весь асфальт и пластик в городе превращается в маленькие «выхлопные трубы»…
«Город лысеет» – это правда или только кажется?
Насколько я понимаю, не существует единого документа, в котором учитываются все деревья, растущие в городе. При этом можно выделить как минимум четыре фактора уменьшения числа деревьев в городе:
1. Естественный. В среднем тополя в городе живут до 60–80 лет. Примерно столько ива. Клены, вязы, яблони – чуть дольше, но агрессивная городская среда значительно укорачивает срок их жизни. Не зря снесенная недавно столетняя ива у Водоканала или ее ровесница, еще живая яблоня у Краеведческого музея, оказались в ряду настоящих городских достопримечательностей. А с учетом, что Омск активно озеленяли в 60–70 годах, причем высаживали в первую очередь тополя, можно прогнозировать, что скоро погибнут от старости практически все деревья в «старых» микрорайонах города.
2. «Черные» вырубки. Если дерево стоит на частной, закрытой территории, то обычно никто особо не парится, и просто сносят его, как говорится, «в черную». Доказывает это, например, отсутствие заявок о сносе деревьев на закрытых территориях в «зеленую» комиссию (комиссию по сносу, обрезке и восстановлению деревьев) при администрации Омска. Сколько срублено деревьев на приусадебных участках, на территории предприятий, не знает никто.
3. Снос или кронирование деревьев на придомовых территориях, эти виды работ согласовываются на комиссиях в окружных администрациях. Но открытых данных о количестве снесенных деревьев нет, лишь точно известно, что за снос деревьев, растущих ближе 5 метров от стены дома, им не нужно делать компенсационные посадки. Если же срубленное дерево росло дальше – нужно высаживать три саженца «крупномера».
4. Решения «зеленой» комиссии при администрации города. Это – единственный орган, дающий хоть какой-то доступ к информации.
Я взял данные за 2022 год, правда, еще без декабря. Оговорюсь также, что я убрал из общей статистики вырубку и компенсацию в зоне «Авангард», так как это – разовая история, повторения которой не будет, и до нынешнего года таких же масштабных проектов не было. Но даже без «Авангарда» городская комиссия дала разрешения на:
1) вырубку деревьев с последующей компенсацией – 1498 штук;
2) кронирование/обрезку 12 975 деревьев (выполняется без компенсации, как правило, приводит либо к смерти дерева, так как за спилами у нас не ухаживают, либо к резкому снижению «эффективности» дерева с точки зрения выполнения тех трех функций, о которых шла речь выше);
3) снос 11 013 деревьев без компенсации согласно 45-му решению Омского городского Совета, если заявитель вырубки – участник бюджетного финансирования из бюджетов любого уровня).
Итого без малого 24 000 деревьев, причем их уничтожение НЕ КОМПЕНСИРУЕТСЯ законодательно. И только полторы тысячи деревьев срублено при условии обязательной компенсации.
Теперь обратимся к данным из поста мэра Сергея Николаевича Шелеста, в котором он пишет об озеленении города:
муниципальное задание 2022 года – 3.045 дерева; высажено в городских парках – 572.
Компенсационных посадок из расчета 1 к 3 – 2444 дерева. Да, еще по федеральному проекту «Жилье и городская среда» – 391 дерево, и высадили волонтеры – 2394 (отличный пример! Волонтеры своими силами делают объем работ, сравнимый с муниципальным заказом!) Управляющие компании и иные организации в административных округах – 5721 дерево (это – компенсация за деревья, снесенные на придомовых территориях, которые не отражаются в протоколах «зеленой» комиссии).
Итого, мы получаем, что из 14 000 высаженных деревьев:
– 2400 – это работа волонтеров, а они могут быть, а могут и не быть;
– 5700 – компенсация за вырубки, не учтенные в протоколах.
Другими словами, в прошлом году взамен двадцати с половиной тысяч деревьев, переставших выполнять свои функции (двенадцать с половиной тысяч снесены, остальные – покалечены), мы получаем лишь шесть тысяч шестьсот саженцев крупномеров. Если верить статистике с сайта администрации, то выживет из них 84%. Остается пять с половиной тысяч деревьев, а с учетом пятилетнего горизонта наблюдений цифра снизится до четырех тысяч.
То есть в будущем 5500 (а то и вообще – 4000) деревьев вместо 25.500 сегодня!
И так – каждый год.
Вы думаете, что это – все? Нет. Еще в прошлом году снесли 19 га поросли клена, тополя, ивы, вяза, яблони, вишни, кизила, шиповника… 19?! К слову, весь парк 300-летия Омска – это 46 га... ну, просто для сравнения.
А теперь стоит снова возвратиться к вопросу: куда девались деревья из моего детства? Вот туда и девались. Снесены. 20 тысяч в минус – по решению городской «зеленой» комиссии в год. Плюс, по моим оценкам, еще минимум 4–5 тысяч – с придомовых территорий. Ну, и никак не задокументированная вырубка на закрытых территориях – еще тысяча минимум.
Теперь обратимся к докладу мэра С.Н. Шелеста на экспертном совете по вопросам экологии при губернаторе Омской области. Там он говорил, что в городе сейчас около 3 миллионов деревьев (это со всеми парками и лесами вокруг города). И о том, что основные посадки в городе были примерно 60–70 лет назад. Напрашивается достаточно неутешительный вывод. В течение ближайших 10 лет в Омске погибнет до миллиона деревьев. Примерно 25 000 – из-за пресловутого 45-го решения городского Совета и около 800 000 – от старости. Причем, что важно, это – деревья, растущие по большей части вдоль улиц и на территориях бюджетных учреждений, затеняющие дома и асфальт, то есть максимально «работающие».
Останутся парки, так как засаживались они позже, да и какое-никакое возобновление в них идет. Останутся более молодые деревья в микрорайонах Левобережья. При всем при этом нагрузка от выбросов автотранспорта будет расти с каждым годом. А будет высажено и приживется, в лучшем случае, 100–120 тысяч деревьев за 10 лет.
Какие у нас с вами есть варианты?
Создать карту древесного фонда города. Просто для того, чтобы понимать, где и сколько деревьев в городе есть и когда их надо будет заменять.
Далее. Обязательным критерием при рассмотрении заявок на снос – нужно считать возможность пересадки деревьев. Пример – застройщик «Эталон», которому разрешили снести 390 берез. Да, «Эталон» заплатит за них кучу денег, на эти деньги муниципалитет высадит саженцы, которые еще могут и не прижиться. А ведь часть берез, попавших в зону застройки, – совсем молодые, высотой до трех метров. Можно было пересадить их и получить сразу полноценные деревья.
И, что самое важное, нужно увеличивать интенсивность посадок деревьев, причем увеличивать в разы. По подсчетам специалистов, чтобы выйти из этого кризиса и вернуть качество воздуха к более или менее приемлемым показателям, нужно высаживать по двести тысяч деревьев в год. Не шесть и даже не четырнадцать, а двести тысяч, так как разрыв между цифрами вырубок и посадок существует очень давно. Как минимум – два десятилетия, а то и больше.
Очень надеюсь, что мы сможем кардинально изменить подход к вопросам озеленения Омска. Иначе через 10 лет мы просто задохнемся.
Владимир ЛИФАНТЬЕВ,
член Общественной палаты Омской области.
