У женщины интересоваться возрастом не принято, но баба Нина, как называют Нину Коломеец в деревне Копейкино, своими девятью десятками гордится.
Оккупация
Родилась баба Нина в Калининской области в 1935 году. Мать с отцом работали в колхозе, четверо ребятишек в семье подрастали один за другим. Родители вели хозяйство, дети, как могли, помогали – пасли скот, убирались в хлеву, ходили по грибы-ягоды…. 22 июня 1941 года вся эта привычная мирная жизнь остановилась. Отца, как и многих мужчин деревни, забрали на фронт. Неслышно стало по деревне смеха, перестали бегать по улицам ребятишки – уже почувствовали, что фронт рядом. Первый райцентр, Себеж, враг захватил 5 июля. В память тогда еще 6-летней Нины на всю жизнь врезались перекошенные страхом лица женщин и детей, стариков, которые под бомбежками недалеко за их деревней днем и ночью рыли окопы. Кровавые мозоли, слезы и пот – все смешалось, не оставив и следа от прежней жизни.
Деревушка, в которой жила семья Нины, была оккупирована одной из первых, в октябре 1941 года. В их дом фашисты пришли почти сразу – выбирали избы получше. А отец Нины был человек работящий: крыльцо дома высокое, ставни резные. В горнице разместились три офицера. Ребятишек, на удивление, из дома не выгнали, оставили жить на кухне. Приказали только коробок по селу насобирать и поставить между комнатами друг на друга, вроде перегородки.
– Не надо детям видеть, что у нас делается, – сказал один из фрицев, обращаясь к матери Ниночки. – У меня тоже дети дома.
Так и повелось: на людях тот офицер орал да пинал «русских свиней», а украдкой совал матери хлеб, чтоб накормила ребятишек. Все запасы подчистую фашисты уже выгребли по всему селу – деревенские голодали. Только он был один, такой офицер. Тут и там слышалось по селу: убили, расстреляли, повесили на площади. Партизаны в деревню заходили, крадучись, выясняли количество фрицев в деревне, обещали скоро освободить.
– А сейчас надо выстоять, – говорили они.
И женщины да дети выстояли. В 1942 году освободили их село. Среди героев-освободителей были и омичи, один из которых, орденоносец посоветовал и ее матери ехать в эвакуацию: в Сибири, мол, спасешь ребятишек, ведь война только начинается.
Новая жизнь
Собрала женщина все свое богатство – детей: старшему 14, маленький перед войной только народился. Телячьими вагонами в большой тесноте отправились они в Сибирь в эвакуацию. С собой разрешалось брать немного вещей, и мать взяла только швейную машинку, которая потом не раз их выручила – спасала от голода.
На остановках мать уходила за едой, а ребятишки, как птички, выстраивались у края вагона – ждали: первому, кто ее заметит, доставались крошки, оставшиеся после дележки хлеба. Хоть и хотелось проглотить разом всю порцию горячей баланды, заправленной помолом, а все же ели не спеша – научились согреваться от одной ложки, наедаться крохотным кусочком хлеба, а дальше – уже для удовольствия.
– Ешь хлеб тот из жмыха и ржи, и кажется, так и тает во рту, такой вкусный, – вспоминает баба Нина, смахивая слезу.
Ехали они в промерзших вагонах, чуть присыпанных для тепла и удобства сеном, грелись друг от друга – взрослые и дети, знакомые и не очень, поддерживали друг друга. На железнодорожном вокзале прибывших быстро разобрали по домам горожане-омичи. Осталась только Ниночкина семья. Молодая женщина на бричке, запряженной лошадью, крикнула: кто тут деревни не боится, я из ХПП, хлебоприемного пункта? Услышав слово «хлеб», закричали во все голоса: мы, мы!
Приняли в Лобково хорошо, помогли всем необходимым. Мать стала работать, дети пошли в школу. Нина окончила 7 классов, устроилась работать в колхоз: копнила, скирдовала сено, ухаживала за телятами на ферме, доила коров. Побыла и поварихой на полевом стане, и в кормоцехе комбикорм готовила. Но всегда с улыбкой, с песней – голосистая была да шустрая.
– Всю жизнь за что ни возьмусь – работаю и получается, – говорит труженица тыла. – Хоть и образования нет. А главное – не лениться.
40 лет стажа у Нины Михайловны. Ценили ее на работе, грамоты давали, управляющий распорядился в числе первых выделить квартиру, когда замуж вышла. Восемь детей родилось у них с мужем.
– Живем с детьми дружно. В январе день рождения у меня был, так все приехали, подарков, гостинцев навезли, пир закатили, – улыбается Нина Михайловна.
Простая мудрость
Жизнь легкой не бывает – двух сыновей уже схоронила баба Нина. Внуки Дмитрий и Сергей при бабуле с шестилетнего возраста: стала им и отцом, и матерью, оформив опекунство. Теперь Дмитрию 31 год, живет с семьей в городе, а Сергей, на год младше брата, остался:
– Кому-то же надо за бабой приглядывать, – тихо объясняет.
На что Нина Михайловна тут же реагирует:
– А что за мной приглядывать? Я сама еще в силе!
Мужа баба Нина похоронила рано – 65 лет ему не исполнилось, когда умер после продолжительной болезни.
– 40 лет только и прожили, – сетует. – Хороший, добрый человек. Выпивал, правда, часто. Но я научилась: придет навеселе, я от ругани сразу гулять ухожу. Походила по двору, что-то поделала – в дом зайду, он уж спит. Выспится, тогда и разговор будет.
– Прости, мать, за все, что не так. А ведь и неплохо вроде мы жизнь-то прожили. И не ругались будто. Ты мне не перечила, хоть и командовать любила. Одно слово – Комиссарова.
Комиссарова – девичья фамилия бабы Нины. До сих пор Нина Михайловна трудится по дому, ухаживает за котами, каждый день ходит гулять.
– Хоть и тяжело уже, а залеживаться нельзя, – говорит.
Еще недавно она входила в состав вокального ансамбля «Селяночка» местного клуба. Сейчас «на хор» не ходит, но песню нет-нет да затянет. Сергей, который старается от нее не отлучаться, бывает, пугается:
– Плохо тебе, баба?
– Наоборот – хорошо!
Хорошо, что жизнь прожила честно и открыто, работая, растя детей. Любит смотреть военные фильмы, читать книги – правда, с таким крупным шрифтом, как ей надо, немногие встречаются.
– Охота знать, где и как люди живут, – вздыхает. – Пусть будет мир в стране, а люди радуются каждому прожитому дню. А то ведь жизнь короткая, как в той песне: «только миг между прошлым и будущим…»
Арина РОМАНОВА.
