Как в затуманенном зеркале проступает 1951 год… Я, первоклассник Баженовской школы, радостный прибегаю домой, – сумку в угол: «Мама…». И в этот миг вижу, что с русской печи на меня смотрят две улыбающиеся мордашки – сестренки Тани и Шуры Моисеевой, они в одних майках выглядывают из-под задергушки. В печурках и на шестке сушится их одежда.
В то утро две подружки-соседки впервые в жизни увидели новорожденного младенца, который поразил их воображение, и они поинтересовались, где можно такого достать. Аисты в Баженово сроду не водились, и капуста зимой не растет, поэтому, не мудрствуя, им разъяснили, что ребенка нашли на озере в проруби, мол, там их много, да все в разноцветных распашонках…. И девчонки, загоревшись желанием заиметь живые куклы, помчались под горку к озеру.
В те годы баженовское озеро весной, бывало, разливалось до огородов. А зимой напротив каждого проулка на нем делали проруби – к одной, обычно продолговатой, хозяева пригоняли поить коров и телят, а из другой брали воду на стирку и в баню. Бывало, зачерпнешь ведро, а в нем водяной жук или рыбка плавают – так интересно. Воду для варки и питья брали из колодцев.
Так вот, прибежали наши девчонки на озеро, и давай в проруби заглядывать – где тут ребеночки плавают – может, они под водой, как рыбы, живут. Нагнулась Шура над прорубью и увидела – снизу девочка на нее смотрит. Потянулись они навстречу друг другу и…. Недавно Таня вспоминала о том случае: «Шура не удержалась да в воду как будто нырнула и ногами дрыг-дрыг. Я ее ухватила за валенки, потом за пальто, уперлась ногами в бровку и вытащила. Обе мокрые с ревом побежали домой. Мама нас обтерла, на теплую печь посадила, горячим чаем напоила, одежду высушила. Об этом случае тете Доре и дяде Мише, родителям Шуры, по ее горячей просьбе рассказывать не стали – боялась она, что ругать будут. А так все обошлось без последствий».
Сипа
В нашей баженовской школе в 50-е годы у всех мальчишек были прозвища: Микрон, Каштанка, Сама, Ходя, Микитка, Японец, Сипа…Меня Санек звали.
Сипа на уроках всех нас смешил – такая уж у него мордочка, а может, мы, пятиклассники, такие смешливые были, что покатывались, глядя, какие рожи он строит – мастер был уроки срывать.
Помню, Сипа в очередной раз опоздал, специально, конечно, после звонка минут пять курил и мерз в туалете. А за это время в класс вошли учительница и следом директор Василий Федорович Страхов. Он сел за последнюю парту и урок начался. А тут вскоре дверь потихоньку приоткрывается и Сипа просовывает свой покрасневший нос. Учительница, не помню кто, отвернувшись, писала на доске, и он, осторожно проскользнув в класс, нырнул под первую парту и пополз к своему месту на Камчатке (у задней стены). Путь его отмечался возней, похихикиванием, это он проделывал не в первый раз и пробирался уверенно, пока не уткнулся в огромные серые пимы Василия Федоровича. Сверху на него строго смотрел директор школы. Как сейчас помню обескураженный вид и отвисшую челюсть на Сипином лице. Мы все замерли. Что сейчас будет! Но ничего не произошло, Сипа работал до конца урока как прилежный ученик, а Василий Федорович ему что-то объяснял....
Сейчас нам за шестьдесят, иногда встречаясь, мы с умилением вспоминаем свои детские прозвища.
Михаил САНЬКОВ,
краевед.
Саргатский район.
