В эпоху капитализма человек оказался бессилен перед природой
НАША газета десятки раз рассказывала о затопленных селах, размытых дорогах и вымокающих пашнях. Каждую весну люди криком кричат, просят помощи, жалуются на огромные убытки из-за паводков. Иногда власть даже милостиво вводит режим ЧС, что позволяет пострадавшим получать пусть нищенские, по 10–20 тысяч, но хоть какие-то компенсации за ущерб. Правда, чтобы ощутить эти деньги в руках, сельчанам приходится собирать кучу бумаг, доказывая, что они пострадали и имеют право. Выплата компенсаций растягивается на следующий год, а потом все повторяется снова – в соседней деревне, на соседнем участке дороги, но с такими же последствиями.
В нынешнем году снова объявлен режим ЧС в 12 районах области. Причем власти впервые заговорили не только об ущербе для жителей от паводка, но и о тех потерях, которые несет сельское хозяйство из-за переувлажнения и заболачивания почв. Это очень важно, так как реальная площадь пашни в западных районах области неуклонно уменьшается. Там, где еще 30–40 лет назад были полноценные поля, сейчас растет камыш.
Причины бедствия в общих чертах понятны. Основных три. Первая: на протяжении почти 30 лет ни копейки не вкладывалось в поддержание и развитие ирригационной системы и вообще мелиорацию. Спохватились только в последние годы.
Вторая: строительство дорог и других линейных сооружений те же 30 лет велось без учета естественного направления стока вод. Причем ради удешевления строительства во многих случаях просто игнорировалась необходимость прокладки водопропускных труб сквозь создаваемые насыпи. Сыграла свою роль и «самодеятельность» арендаторов Крутинских озер, которые ради увеличения объема воды в них и, следовательно, потенциального улова рыбы, понастроили дамб. А ведь при нашем плоском рельефе повышение уровня воды в крупном озере даже на один метр влияет на состояние гидрологической системы на сотни квадратных километров вокруг. В общем, когда 30 лет каждый человек действует без учета научных данных и не думая о том, как его телодвижения влияют на окружающее пространство, может произойти и не такое.
Об этом, кстати, говорил на заседании аграрного комитета Законодательного собрания новый министр сельского хозяйства Николай Дрофа: «Что касается Называевского и других западных районов, там проблема в Мангутском канале, который раньше успешно отводил воду, а сейчас не отводит. В восточных районах обычно причины – некие несанкционированные работы, которые нарушают естественные дренажные каналы, что, соответственно, поднимает там уровень воды».
На все это наложилась третья причина: подъем грунтовых вод, вызванный природными циклами длительностью в столетия. С этим частично связано беспомощное министерское «а теперь не отводит». Человек, конечно, царь природы, но она живет по своим ритмам, изменить которые весьма сложно.
В ИСТОРИЧЕСКИХ документах есть любопытные факты, касающиеся западной части Омской области и граничащей с нами части Тюменской области.
Так, на старинных картах территории Западной Сибири XVIXVII веков очень часто можно встретить изображение большого озера Катай, расположенного где-то на уровне среднего течения Иртыша. Но сейчас больших озер между Тюменью и Омском вроде нет. Где оно было на самом деле?
Слово «Катай» упоминается даже в конце XVIII, но применительно не к одному озеру, а к нескольким. В 1770–1771 годах российский ученый немецкого происхождения Петр-Симеон Паллас совершил поездку по Сибири. В Омск он прибыл в мае 1771 года. В его путевых записках, изданных в 1773–1778 годах в Санкт-Петербурге под заголовком «Путешествие по разным провинциям Российского государства», есть строчки, посвященные сегодняшним «проблемным» районам.
Так, он упоминает озеро (а не населенный пункт!) Мангут: «...пространное водяными займищами окружённое озеро Мангут». Прибыв в деревню Крутую (нынешнюю Крутинку) путешественник пишет: «Я был здесь в такой стороне Ишимской степи, которая наполнена многими чрезмерно большими озёрами». А дальше начинает их описывать: и Ик, и Салтаим, и Тенис. Но первым и важнейшим называет Мангут: «Важнейшие озёра в окрестности суть помянутое в пространные болота разлившееся озеро Мангут, которое от Крутой к юговостоку в необитаемой ещё степи близ пограничной линии лежит». Кстати, тогда пограничной линией была река Камышлов. Река, а не цепь озер и болот, как сейчас!
13 мая 1771 года Паллас со спутниками выехал из деревни Крутой в Тюкалинскую слободу: «Слобода сия лежит при ручье Тюкале, который за 15 или 20 вёрст отселе из многих озёр лежащих, как сказывают, полосою простирающеюся до Камышловской линии и потому Китайским займищем называемой, вытекает... Сказывают, что окружность вышеупомянутого Катая в двенадцать дней не объедешь, и оное состоит из 20 озёр, коих дно обросло тростником».
Озера, из которых вытекает Тюкалинка, и сейчас есть – Шарашкино, Горькое, Лобаново… И дальше – Валуевское, Скирдное, Покосное… Только вот на этом «займище» сейчас построены деревни, есть поля и покосы. А три сотни лет назад, похоже, тут было озеро, потом – сплошное болото. Потом оно высохло, люди освоили эти земли.
Однако период «усыхания» в Западной Сибири, как свидетельствуют наблюдения, закончился в середине прошлого века, и болота вновь начали наступление. В СССР о ситуации знали. Более 40 лет назад был построен Мангутский канал. Наверняка были бы предприняты и другие меры для решения проблемы, вплоть до организованного переселения жителей уходящих под воду населенных пунктов – вместе с колхозами, школами, больницами и прочей инфраструктурой. Примеров такого массового переселения во второй половине 20 века множество. И связаны они не только со строительством ГЭС. «Переезжали» деревни на новые земли ради освоения новых территорий. Собственно говоря, значительная часть целинных поселков нашей области возникли после таких коллективных переездов. В других случаях из «тонущих» деревень люди просто разъезжались, зная, что на новом месте у них будет и жилье, пусть временное, и, главное, работа. Сейчас же на то, чтобы стронуться куда-то, у большинства сельчан просто нет денег. Отсыревший, стоящий по весне в воде дом – единственная их собственность, превратившийся в грязевую лужу огород – единственный источник дохода. Для властей же проблемы людей – лишняя головная боль. Если, конечно, нет возможности получить ради «ликвидации последствий ЧС» какието федеральные средства и успешно их «освоить».
СЕЙЧАС просто нет единой государственной политики, способной адекватно и масштабно реагировать на климатические и гидрологические изменения. Об учете научных данных вообще, кажется, забыли. Оказались не способны на скоординированные действия и правительства соседних областей – Тюменской и Омской, в результате чего в западной части области случился паводок поздней осенью 2016 года.
И вот, наконец-то, на совещании в правительстве области прозвучали слова о необходимости координации действий разных ведомств. Наконец-то (не прошло и пяти лет с первого объявления режима ЧС) сообразили, что только пинать глав районов, вынося им «прокурорские предписания», как предлагают активисты ОНФ, уже бесполезно. Вот что пишет портал правительства: «Александр Бурков поставил задачу установить истинные причины обводнения, из-за которого вымокают леса и сельскохозяйственные угодья, смывает дороги не только на севере, но и на юго-западе региона. Губернатор поручил выработать систему практических мер для выхода из сложившейся ситуации». Власти Омской области совместно с учёными и специалистами должны определить сценарий поэтапных действий, которые избавят территорию региона от подтоплений, ставших в последние годы хроническими и вышедшими за пределы паводкового сезона». Даже про ученых вспомнили… Для участия в работе привлекают представителей службы мелиорации земель и сельскохозяйственного водоснабжения, Обь-Иртышского управление по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды и ученых ОмГАУ.
Поставлена задача найти способ регулирования и направление искусственного отвода их в зависимости от рельефа, избыточности влаги, наличия гидротехнических сооружений или необходимости их создания, восстановить пропускную способность рек, чтобы снизить уровень воды. Правда, пока еще принято решение о подготовке технического задания на исследовательские работы в районах. Но, как говорится, и то хлеб.
Но самое главное в этой истории то, что можно будет выработать систему обязательной оценки проектов нового строительства с точки зрения и влияния на гидрологическое состояние территории, и с точки зрения угроз для самих возводимых зданий и сооружений. Потому что многих проблем не было бы, если бы новая застройка не велась на потенциально подтопляемых участках. И, что самое лицемерное, очень часто на проблемные участки «ставятся» дома, возводимые по федеральным программам для тех, кого переселяют из ветхого жилья или для сирот.
Например, микрорайон «Простоквашино» в Большеречье. Целую улицу построили там, где раньше даже не сеяли – всегда было болото. Такая же история с новой улицей для переселенных из ветхого жилья в Усть-Ишиме. И можно найти еще десятки примеров, когда «не приближенным к начальству» людям выделяют под застройку участки, которые находятся под угрозой подтопления.
Может быть, власти все-таки научатся думать в чуть больших масштабах, чем отдельное конкретное здание и отдельная конкретная субсидия, которую нужно как можно скорее «попилить»?
Евгения ЛИФАНТЬЕВА.
