Впервые о себе жители Дувановки заявили в октябре прошлого года, перед выборами в Законодательное собрание, пригрозив сорвать явку. Писали письма в газеты. «Помогите нам выжить, – просила ветеран труда Вера Макаровна Костюк. – Нашим чиновникам мы не нужны, бросили нас на выживание. Вот обращаемся к вам за помощью. Могли бы и к губернатору, но он, наверно, и не знает, где наша деревня»
Такое же намерение – не голосовать – повторилось в канун президентских выборов. Поэтому в день выборов мы отправились в Дувановку, край омской земли, в километре от которой начинается Казахстан. На чем бог послал: автобус в Дувановку – вещь условная. Госказна перестала выделять дотации на общественный транспорт, и перевозками теперь занимается «коммерсант». Так что рейс непостоянный, очень редкий и неудобный: дувановцы попадают в Павлоградку ближе к вечеру, когда уже пора возвращаться обратно.
Впрочем, по весне автобус ходить перестает вообще: дорога «плывет». За Юрьевкой, главной усадьбой поселения, кончается трасса с остатками советского асфальта. Дальше – лучше на вездеходе, которого у сельчан нет. Продуктами запасаются заранее – магазина в Дувановке тоже нет. Год назад предпринимательница из райцентра открыла здесь лавку, но быстро прогорела: зарплаты в местном сельхозобществе «Колос» выдают редко. А если выдают, надо опять ехать в Павлоградку – банкомата в деревне тоже нет. Раз в месяц, после пенсии, местные нанимают односельчанина Сергея Малия с машиной, чтобы закупить крупы и муку. Он берет почти в три раза дешевле, чем павлоградские таксисты.
– Совесть-то иметь надо, – объясняет. – Откуда у наших деньги? Пенсионеры в основном. Кто мог устроиться, давно уехали.
В 1959м создали в Дувановке большой и крепкий колхоз имени Жданова, чтобы распахивать местную целину. Сейчас из почти трех сотен дворов осталось 28. Немногие молодые мужчины дома почти не живут – ездят на заработки вахтовым методом.
– Жену с двумя детьми оставляю вроде дома, а душа болит, – сетует Максим Лысенко. – Что случится – скорую не вызовешь. То машин нет, то дороги нет, то бензина.
Дувановцы давно закалились – ФАП закрыли почти 15 лет назад. В школе, правда, устроили медицинский кабинет. Предполагалось, из Павлоградки туда должны регулярно приезжать врачи. Но у них тоже «то машин нет, то дороги, то бензина». Тем более что за лекарствами опять надо снаряжать экспедицию в райцентр: пока, говорят, соберемся, само пройдет или помрем. Впрочем, староста деревни, он же управляющий на местной ферме, Юрий Борзило оптимистично заявляет, что «нихто еще без того врача не вмер».
– В апреле в райцентр не выбраться, а льготные лекарства на месяц-два вперед врачи не выписывают: не положено, – рассказывает бывший директор школы Алевтина Леонова, у которой сахарный диабет и гипертония. – Покупаю, а что делать? Уколы муж ставит.
Леонова в свою очередь ставит уколы 88летней Анне Лозовской, «первой учительнице» Дувановки – та приехала из Кировской области на помощь целинникам по комсомольской путевке, когда образовался колхоз. Живет Анна Сергеевна одна: не хочет бросать родные могилы. Но несколько раз в год на пару месяцев к ней приезжают дочь с мужем. Запасут продуктов, подремонтируют дом и уезжают обратно. Воду учительнице возит соседка. Благо, колонка, по местным меркам, рядом – метрах в трехстах. Точнее, колодец, ограждает который тракторное колесо – чтобы достать шланг, надо залезть туда по пояс. Прежде по всей деревне стояли чугунные гусаки, но лет 5 назад коммунальщики пообещали заменить трубы. Сняли чугун, после чего выяснилось, что деньги на это мероприятие должна дать деревня. Вода из скважины течет такая, что кошка Анны Сергеевны пьет ее только после кипячения. А люди привыкли, и в чем ее вред, не интересуются. Да и читать нечего: ни библиотеки для взрослых, ни интернета. Смотрят телевизор – единственное, что работает бесперебойно. С высшим образованием в деревне осталась только Алевтина Леонова. Девятилетку, которой она руководила, закрыли семь лет назад.
– Земляки до сих пор обвиняют, что я школу закрыла, – обижается она.– А я делала, что могла: по 28 уроков в неделю вела, тогда уже три учителя было да я. Причем, двое из Юрьевки ездили, когда доберутся, когда нет. А потом вдруг в начале учебного года районо объявило, что учителей сокращают, остаемся мы с местной учительницей: филолог и математик. Хоть и опытные, но как за всех вести предметы? Не хочу из детей делать идиотов.
Теперь 9 юных дувановцев сидят по домам неделями: школьная «газель» не может пробраться через грязь и сугробы. На это и мощи пожарных не всегда хватает. За весну-лето в Дувановке случилось семь пожаров. Техника МЧС на подмогу не успевала… К тому же с сотовой связью перебои. Нынче летом загорелся ночью сарай, а мобильные в деревне не сработали. Побежали к старосте – у него один на всю деревню стационарный телефон. Стучали, стучали, да так и сгорела стайка.
– У нас тут и власть своя, и коррупция тоже, – сокрушается Малий. – Староста – управляющий на ферме и самый богатый человек в деревне. Мыто руками, а он техникой с фермы пользуется… Себе да родственникам все, а трактор сколько раз просил, чтобы улицу расчистить – не дает. Вон колхозную баню захотел и занял сам: бычков в ней разводит, лошадей! А мы в тазиках моемся.
Кто выбрал старосту, сельчане не знают, но он тут царь и бог. Разговаривает с народом, как хочет – даже с российскими журналистами в российской деревне Дувановке подчеркнуто по-украински. По-хозяйски съездил мне по шапке и, душевно обматерив, приказал стереть кадры с фотоаппарата, где запечатлелись его лошади и быки в самовольно занятой колхозной бане. В ответ на мое обращение по этому поводу из Павлоградского ОВД пришел отказ в возбуждении уголовного дела: «установлено, что физическую боль никто никому не причинял, общественный порядок не нарушен». Это понятно: Юрий Борзило – этакий эталон местного самоуправления, устраивающий власть, ибо прикрывает собой наплевательство руководителей вышестоящих уровней, которые в Дувановке бывают редко.
Директор акционерного общества Петр Ладатко живет в райцентре, руководит еще и крестьянским фермерским хозяйством. В конце августа прошлого года в Центральном суде началось рассмотрение уголовного дела по обвинению его в хищении денежных средств при получении субсидий из бюджета. Но больше всего дувановцам запомнился Владимир Пушкарев, один из крупнейших землевладельцев региона, по версии областного министерства сельского хозяйства. Он навестил Дувановку осенью 2016 года, перед очередными выборами в Законодательное собрание, где уже не первый созыв занимает пост заместителя председателя комитета по аграрной политике. Рассказывают, что прослезился, услышав жалобы, пообещал помочь. С тех пор и не был.
На предвыборном сходе, организованном местным активистом Сергеем Малий, тоже жаловались. Просили дорогу, автобус, фельдшера…
– Что мог, сделал – свет провели, второй колодец оборудовали, здание школы содержим, где мероприятия проходят, – жалуется глава Юрьевского поселения Владимир Табачников. – Они инициативы не проявляют, в софинансировании не участвуют. Говорят – по закону им положено, столько лет на благо страны отработали.Так и я не имею все, что положено. Вон каждую весну у трубы водопроводной днюю и ночую: если прорвет, сразу землей закидаю, чтоб деревню не затопило. А на новую денег нет. Федеральный закон №31 о местном самоуправлении разграничил и полномочия, и деньги. У нашего поселения в бюджете только 60 тысяч рублей в год. Что это на три деревни? Сельхозпредприятие налогов не платит, и налоговая молчит. А про выборы я им сказал, что пусть сами решают, только ведь если не того выберут, как потом просить будут?
В итоге на выборы дувановцы явились дружно, проголосовав почти единогласно:
– Так за Путина, за кого еще? Ну и правда – как потом просить, если за другого проголосуем? Да мы других и не знаем. Эти хоть обещают, – выразил общее мнение Малий.
«Эти» обещают давно и много. Про других – например, Павла Грудинина, сумевшего наладить более, чем достойную жизнь в совхозе имени Ленина, которым управляет, знают только то, что им сказал телевизор, давно превратившийся в рупор лживой пропаганды: ничего хорошего.
У главы Павлоградского района Александра Сухоносова таких же смутных надежд не меньше:
– По дороге в Дувановку мы в 2016м даже комиссию МЧС из Москвы вызывали, – рассказывает. – Но они приехали – лето, сушь, все хорошо, вот и не попали мы в федеральную программу по затоплению. Там несколько километров всего, но 15 миллионов надо, даже если не асфальтировать. Нам область столько на весь район не дает. Расселять людей некуда, нет у нас в райцентре социального жилищного фонда. И работать некому, без дороги кто в эту деревню поедет? Я уж им говорил на сходе: вы своих детей зовите. Теперь вот президента выбрали, очень надеюсь, что политика в отношении села изменится…
Политика в отношении села не меняется уже без малого тридцать лет: деревни рушатся, сельское хозяйство гибнет. Впереди теперь – еще шесть лет обещаний.
Наталья ЯКОВЛЕВА.
