Алексей Касаткин заведует поликлиникой №2 медсанчасти №4 совсем недавно – с октября 2024 года. Молод он и возрастом – ему всего 31. Но за свои годы он успел прожить будто не одну жизнь: награжден медалями «За помощь в бою», «За помощь СВО» и двумя «За спасение погибавших».
Врачом Алексей мечтал быть с детства. После школы поступил в Омскую государственную медицинскую академию, и уже на втором курсе устроился в БСМП?2 санитаром в травматологическое отделение. Потом работал на «скорой помощи», получил сертификат медбрата… и ушел служить в армию, окончив четвертый курс. Вернувшись, окончил академию, в 2021 году стал оперирующим врачом-травматологом в БСМП-2. Казалось бы, отдал долг Родине. Но когда в 2022 году началась СВО, сразу написал рапорт, хотя мобилизация ему не грозила – у врача была «бронь».
– Мы с отцом, не сговариваясь, подали рапорты, он сотрудник исправительной колонии. Душа так подсказала – идти туда, где ты больше нужен: я врач, должен спасать людей, а без квалифицированной медицинской помощи смертей на СВО было бы гораздо больше, – рассказывает Алексей.
Уйти с первых дней на СВО не вышло – мама узнала о рапортах сына и мужа, расплакалась: как так сразу оба уходят. Отец пошел первым, по старшинству. Алексей жалел маму, но в сентябре, когда началась мобилизация, не выдержал: как отсиживаться, если вся Россия поднялась?
В зоне СВО доктор Касаткин служил в мобильном госпитале мотострелкового полка, получив позывной Протез. Если коротко, в его обязанности входили: прием и эвакуация раненых, оперативная деятельность, развертывание медицинских пунктов, операционных. Мобильный госпиталь не стоял на месте – передвигался ближе к передовой, располагаясь в более-
менее подходящих, не слишком разбитых зданиях. Жили тоже где придется: в лесных землянках, которые рыли сами, заброшенных домах, которые ремонтировали на скорую руку. Главное было – устроить госпиталь, разгрузить и установить оборудование. Последнее место дислокации мобильного госпиталя, в котором работал Алексей, было в здании, в которое прилетело три «хаммерса». Оперировали в нескольких чудом сохранившихся помещениях. Бывало, спали в операционной – иногда случалось до сотни операций в сутки:
– Только прооперировали, а там опять раненого готовят, – вспоминает Протез. – Пока готовят, сел на стульчик или на пол, поспал минут 15-20, и опять к столу. Заканчиваешь, а тебе нового привозят.
С раненых немедленно срезали всю одежду, осматривали с ног для головы, обследуя УЗИ-аппаратом экспертного класса. Важно было быстро определить, какая травма опасна для жизни, какая – нет: может человек подождать или его надо немедленно класть на операционный стол. Тем более что привозили ребят иной раз по 10-20 человек. Разумеется, не на «скорых», оборудованных для мягкой доставки, а на чем придется – бэтээрах, танках.
– Ранения – это не то, что «мирные» травмы, – объясняет доктор Касаткин. – Если в гражданской жизни это в основном что-то из серии «упал, сломал», то там травмы комбинированные: отрыв конечности одновременно с ранением головы, проникающим в головной мозг, или грудной клетки с проникновением в плевральную полость. От хирурга требуется колоссальное внимание и профессионализм, чтобы не пропустить ничего: ранение может быть миллиметровым, а по факту – задето сердце. Легкого в принципе не было ничего. И животы приходилось резать, и ампутации делать – в мирной жизни травматологи этим не занимаются. Стараешься, конечно, сохранить парню руки-ноги, но понимаешь, если не сделать ампутацию, то не сохранишь ему жизнь.
К тому, что оперировать, лечить, эвакуировать приходится под минометными обстрелами или налетами дронов, привыкли быстро, хотя троих коллег ранило. Между операциями Алексей с коллегами лечили гражданских с обострившимися хроническими заболеваниями. Занимались и эвакуацией раненых – выносили с поля боя, чаще всего ближе к ночи, когда вражеских дронов становилось меньше.
– Медсестры, санитарочки в основном местные были, а врачи – со всей России: из Москвы, Ханты-Мансийска, Томска. Были и омичи. Со мной работал, например, Андрей Анатольевич Кириллов, заместитель главного врача Нововаршавского района – тоже добровольно пошел. Помогали друг другу, подменяли. Вот это меня больше всего поразило – коллективизм, единение, братство. Все друг за друга горой, – признается врач.
Героем Алексей себя не считает: по его словам, настоящие герои – те, кто на позициях. Своими пациентами он восхищается:
– Привозят ребята раненого: говорят, он танк подбил или троих наших вынес из-под огня. Для меня – просто моя работа, а для них – ежедневный героизм.
Впрочем, о своем служении, как о работе, Алексей и не думал: когда отправлялся на фронт, даже не интересовался зарплатой. Не за деньгами шел – по твердой уверенности, что врач должен помогать людям. Скольких ребят спас, Протез не считал. И они вряд ли запомнили своего спасителя – после срочной операции раненого отправляли уже в стационарный госпиталь. Встретятся когда-нибудь и не узнают друг друга…
Два года провел Алексей на фронте. Возвращаться не собирался, хотя дома ждали и мама, и девушка. Но сказалось старое заболевание, из-за которого списали на гражданку. Вернулся летом, и сразу сделал предложение своей подруге Ирине, будущему педагогу. Говорит, самое приятное на фронте было получить от нее перед прошлым Новым годом посылочку с домашними печеньками.
Когда открылась программа для участников СВО «Время героев», Алексей Касаткин подал заявление на обучение в Высшей школе государственного управления РАНХиГС, прошел повышение квалификации в ОмГМУ по организации военно-врачебной экспертизы, системы здравоохранения и общественного здоровья. Работает он и сейчас много: новое место требует.
По-прежнему улыбчив и обаятелен, но по ночам часто не спит – пишет стихи, в том числе о тех ребятах, которых не удалось спасти…
Наталья ЯКОВЛЕВА.
