Знаю из рассказов земляков, что когда-то у бабки моей ночевали солдаты, отогревались, поили коней… Ее дочку Марусю долго нянчил солдат,
С неизбывною грустью
все смотрел на закат.
По Сибири гуляла
колчаковская рать.
А вот этот, наверно,
не хотел умирать,
Он сидел у оконца
белый не по годам.
Что? Он гнался за солнцем?
Видно, дом его там?
Как людей на несчастье
раскидала война…
Разрывалась на части,
горела страна…
Нет давно уж бабуси
и колчаковца нет.
Стала Марьей Маруся,
проживя много лет,
А покоя нет в мире,
не уймемся никак.
И опять над Сибирью
замаячил Колчак.
В газете «Красный Путь» №48 от 04.12 прочитала в блиц-опросе журналиста Дениса Захарченко откровение 73-летней омички Татьяны Мартыновой, поклонницы Колчака. О том, что он, дескать, ее символ. Мол, красавец, нравится ей как мужчина. Умный, талантливый. А то, что расстреливал коммунистов, значит, так надо было… Они же, по мнению этой, жившей в советское время женщины, смутьяны. А что сжигали деревни со стариками и детьми, ей все равно. Вопрос: «Как она ума, доживя до восьмого десятка лет, не нажила? Или растеряла?»
У нас в деревне все злые собаки были «колчаки». Других кличек для таких цепных псов не было. У одного хозяина была дрессированная болонка. Когда он спрашивал: «Как Колчак шел в Сибирь?» – она поднималась на задние лапки, задирала голову и гордо шла вперед. А когда спрашивал: «Как Колчак убегал?» – она поджимала свой хвост, визжала и уползала. Вот и символ! Моему возмущению нет предела.
Анна ЗИМИНА.
