На прошедшем заседании Законодательного Собрания Омской области главы Горьковского, Исилькульского, Любинского, Марьяновского, Москаленского, Называевского и Тевризского муниципальных районов Омской области представили проекты законов о преобразовании поселений, входящих в состав муниципальных районов Омской области. Депутаты областного парламента рассмотрели соответствующие законопроекты, документы решено направить на заключение губернатору.
«Законопроекты, представленные главами, были подготовлены на основании инициатив представительных органов местного самоуправления указанных районов», – примерно так сообщается о произошедшем на сайте областного парламента.
А теперь немного о том, что осталось за рамками официальных релизов.
Одной из первых о грядущей муниципальной реформе в начале апреля сообщила в своем ТГканале министр внутренней политики области Анастасия Терпугова:
«В Омской области по инициативе поселений вводится понятие муниципального округа для сельских районов… Для повышения эффективности системы государственного управления и оперативного внедрения принимаемых решений предложен переход Омской области на одноуровневую систему местного самоуправления. В каждом из 32 районов сельские поселения образуют муниципальный округ».
Наши товарищи работают в большинстве Советов поселений области. Мы поспрашивали их о том, когда у них обсуждалась эта «инициатива». Оказалось, что в поселениях до начала «агитационной кампании» на уровне области об этой, как бы их собственной, по утверждению Терпуговой, инициативе и слыхом не слыхивали. Слышали о скандальном «законе КлишасаКрашенинникова», но считали, что, пока тот не будет принят в Госдуме, на местах ничего делать не надо.
Однако в области в пожарном порядке началась кампания по «организации инициативы снизу».
В части районов на заседаниях Советов поселений рассматривали вопрос о выдвижении инициативы по «преобразованию всех поселений, входящих в состав соответствующего муниципального района, путем их объединения с наделением вновь образованного муниципального образования статусом муниципального округа» и назначении общественных слушаний по этому поводу. Слушанья проводились в большинстве случаев формально. Если посмотреть на протоколы, представленные в Законодательное Собрание, то можно видеть цифры: число присутствующих – пять, десять, пятнадцать человек. То есть сотрудники администрации и, может быть, клуба, если тот еще существует.
Доходило до смешного. В немалом по населению поселке Нововаршавка глава назначает слушанья в… собственном кабинете, в который может вместиться от силы 20 человек. И потом глава дико удивляется, откуда первый секретарь райкома КПРФ Анна Гимазова вообще узнала о слушаньях. То есть широко информировать жителей и учитывать их мнение в большинстве поселений никто и не собирался. А вот там, где люди както прознали о грядущей реформе, получалось поразному. Соответственно и решения Советов поселений не везде были такими, как хотелось власти.
Где-то главам всетаки удалось уговорить и жителей, и депутатов. Законодательному Собранию были представлены протоколы слушаний и заседаний Советов поселений. Большинство написано словно под копирку, во одних и тех же формулировках. Но в некоторых, там, где секретари заседаний не поленились, можно найти кусочки правды.
Так, на публичных слушаньях в поселке Элита Москаленского района выступил глава района Александр Ряполов и сказал буквально следующее:
«Губернатор Омской области Хоценко В.П. обратился к нам с предложением поддержать его инициативу. Мы не пилотный район, все районы Омской области участвуют в этой реформе. Виталий Павлович дал указания всем районам начать эту реформу».
То есть глава района, как говорится, «сдает как стеклотару» губернатора, публично заявляя, что муниципальная реформа – никакая не «инициатива снизу», а «указание» Хоценко. И это зафиксировано в протоколе слушаний.
Но, так или иначе, «телодвижения» начались в 10–12 районах. Однако в Калачинском, Муромцевском и Нижнеомском районах в нескольких Советах поселений депутаты не согласились на «самоликвидацию». А по закону, если минимум в двух поселениях Советы против, то объединение проводить нельзя. Сельских депутатов продолжают «ломать», что будет дальше – посмотрим. Но пока «выжать» нужное решение властям удалось только из Советов поселений семи районов.
А теперь о перспективах.
«Базу» для агитации за реформу дала та же Анастасия Терпугова:
«Статус муниципального округа позволит сельским поселениям, объединенным в большую административную единицу, претендовать на получение средств из федерального и регионального бюджетов. Больше не надо будет с большим трудом искать 5–10 % на софинансирование в бюджете поселения. За этот вопрос будет отвечать единый бюджет муниципального округа. Создание муниципальных округов позволит консолидировать все имеющиеся в районе ресурсы – коммунальную технику, ремонтные бригады и доступные фонды…
…Важно, что для людей с появлением муниципальных округов с юридической точки зрения ничего не изменится. Сохраняются администрации сельских поселений, которые станут отделами муниципального округа».
Картина красивая. Хотя, если разобраться, чиновница порядком лукавит. Сегодня жители села научились спрашивать с сотрудников местных администраций за решение минимальных бытовых вопросов. Скажем, уборка снега с улиц зимой – проблема главы поселения. И жители могут добиться, чтобы никого не забывали. А что теперь, когда вся техника будет «консолидирована»? Ехать в район, чтобы добиваться, чтобы почистили твою улицу? То есть власть становится еще дальше от людей.
То же самое и по поводу финансов. Они окажутся в одних руках, но большето их в районе все равно не станет! Пока в каждом поселении четко знают, на что они могут рассчитывать. И при хорошей работе Совета глава поселения отчитывается перед депутатами за каждую бюджетную копейку. А что будет теперь?
КПРФ давно заявляет, что низовые муниципальные образования нищие не потому, что сами ничего не могут, а потому, что по закону в поселенческих бюджетах остается только 2% от собираемых с их жителей НДФЛ. То есть каждый сельчанин со 100 рублей заплаченных налогов отдает в бюджет своего поселения только 2 рубля, а остальные – в вышестоящие. Если бы налоги распределялись, как предлагают коммунисты – не менее 30% НДФЛ в бюджет поселения, то многие села в нашей области прекрасно бы жили. А сейчас все ресурсы будут «сваливаться в один котел» и распределяться не в соответствии с экономическим развитием тех или иных поселений, а в зависимости от того, как «левая нога главы района захочет». В зависимости от того, как население проголосует за «партию власти» или какие мутные схемы можно прокрутить при реализации тех или иных проектов…
Есть в этой муниципальной реформе и еще один вопрос – о демократии. На заседании Заксобрания против реформы аргументированно выступили депутаты фракции КПРФ Константин Ткачев и Владимир Виниченко. Достаточно осторожно высказался представитель ЛДПР Антон Берендеев, допустивший, что реформа несет и минусы. У ЛДПР в Советах поселений тоже есть депутаты, и большинство из них или не поддержало инициативу Хоценко, или «сломалось», голосовало «за» только после «убедительного давления» глав. Но руководитель партийной фракции в Заксобрании не мог не отреагировать на вопросы «снизу». А вот «коммросс» Владимир Казанин, как всегда, ринулся в бой за интересы чиновников и с пеной у рта начал доказывать, что двухуровневая система местного самоуправления – это «полностью калька с западноевропейской системы, абсолютно чуждая, которая у нас не работала никогда».
Интересно, что это за реформа, если для ее аргументации нужно так тупо врать? Вообщето Советы, причем Советы крестьянских общин, то есть в каждой отдельной деревне, – это максимально традиционная форма самоуправления для России. Самая народная.
Тут показателен, например, протокол решения Совета (Круга) Первотаровского казачьего сельского поселения Исилькульского района. Там тоже решили «самоликвидироваться», одним махом перечеркнув всю работу по «возрождению казачьего самоуправления». То есть еще вчера поселенческие «круги» – это было «возрождением казачьих традиций», а сегодня – «калька с западноевропейской системы». В общем, что у чиновников, что у их прихвостней в заявлениях – сплошная ложь.
Впрочем, чему удивляться? При капитализме государство – это инструмент реализации интересов правящего класса. Интересант муниципальной реформы и повышения «управляемости» низовых государственномуниципальных структур на селе – крупный бизнес. В нашей области – крупные агрохолдинги, вроде «Рускома», которым будет гораздо проще реализовывать свои бизнесинтересы, если будет отсутствовать механизм защиты интересов жителей в лице Советов поселений.
И, кстати, об имеющемся опыте. В том же Ставропольском крае, где муниципальная реформа уже реализована, агрохолдинги уже практически задавили фермеров. Аналогично – в Кемеровской области и Красноярском крае. Там интересантами реформы были владельцы угольных разрезов и других добывающих предприятий.
Сегодня значительная часть Кемеровской области – это зона экологического бедствия изза того, что границы разрезов подходят буквально к жилой застройке бывших шахтерских поселков. Но сельских Советов, способных сказать слово в защиту населения, нет…
Ну, а если говорить о решении Законодательного Собрания, «отправившего на отзыв» губернатору законопроекты об образовании семи единых округов на базе поселений семи районов, то о дальнейшей судьбе этих законопроектов беспокоиться не стоит. Губернатор подпишет – инициативато его собственная, на ее реализацию не пожалеет бюджетных денег на проведение выборов.
А вот нищета в малых селах как была, так никуда и не денется.
Евгения ЛИФАНТЬЕВА.
