В субботний день выборов в нашем микрорайоне царило … нет, не оживление, а уныние. Избирательный участок, он же школа – прямо под моими окнами, и обычно там много веселее.
На уроки дети идут, конечно, тихо и словно обреченно, зато бурлят на переменках и особенно – уходя домой. Избиратели же почему-то двигались на участок, как школьники на уроки. Унылые лица членов избиркома тоже не радовали. Видимо, это были учителя, потому что они слегка оживлялись, только видя юное лицо, которому немедленно начинали по очереди внушать что-нибудь воспитательное, вроде: «А что ты две лотерейки хватаешь? Молодая еще».
На радостного человека я все же наткнулась. Точнее, веселая женщина лет неопределенного возраста сама поймала меня на выходе.
– Проголосовала, – сообщила она, схватив за рукав. – За Путина.
– Лотерейку-то дали? – Зачем-то поинтересовалась я, хотя не верила в честный выигрыш.
– Нет, – расстроилась дама. – Пока ехала, телефон сперли, а лотерейку не дали… А я ведь даже платье красное надела!
Дама начала заворачивать пальто снизу, демонстрируя цвет наряда. Я, уже почти вырвавшаяся из цепких рук, внезапно заинтересовалась:
– А платье-то красное зачем?
– Ну так Путин же нам коммунизм строит!
Тут я обалдела: где Путин с «Единой Россией», и где коммунизм.
– Много настроил-то?
– Ну вот пенсию мне дал, – похвастала женщина, чем разозлила меня окончательно: пенсия – не благодать, это наши собственные деньги, которые мы всю жизнь платили в казну, чтобы получать оттуда по капле.
– А зубы тогда почему плохие?
– Так пенсия-то маленькая! – бесхитростно ответила дама.
Я захохотала и побежала на остановку. А в маршрутке – опять про выборы: мужчина на заднем сиденье зычно разговаривает с женой:
– Лариса, Лариса! Я поехал голосовать на Московку. Там же прописан. Почему фигней страдаю? Я пьяный? Да никто, кроме тебя, про это не знает, там же проверять не будут. А мне надо Путина выбрать, тьфу, в смысле президента. Не-не-не, с Колькой встречаться не буду, проголосую и вернусь.
И уже положив трубку, пробормотал:
– Ага, жди.
Он что-то еще бормотал сам себе, а я думала: если бы нетрезвых не пускали на избирательные участки, насколько бы сократился электорат главного кандидата? Вряд ли жена может отпустить поддатого мужа на встречу с «опасным» Колькой в любое время – только по делу «государственной важности».
А вечером встретила знакомого дедушку 86 лет.
– Ты не знаешь, милая, как Лукашенко написать? Можешь мне его адрес найти?
– А зачем вам Лукашенко? В Беларусь собрались?
– Да я вот подумал: ведь Путин к нему прислушивается. Хочу Лукашенко написать, пусть на него повлияет: отдаст власть КПРФ. Устал ведь человек, один сегодня, как это по вашему, по современному, ар (пиар?). Я в телевизоре смотрел – зачем-то в «Камаз» залез, поехал. Руководит им кто-то, что ли? Пусть бы отдохнул. Ведь страшно сказать – 23 года, дети уже других имен не знают. Ты помнишь, как над Брежневым шутили, что старый? А он ведь умер в 76.
– Да кто ж просто так-то власть отдает? – вздохнула я. Анатолий Степанович – единственный человек за этот день, которого захотелось обнять.
Наталья ЯКОВЛЕВА.
