Этот страшный зверь KPI
Если судить по информации в телеграмканалах, то чиновникам из «внутренней политики» на этих выборах ставилась задача: добиться, чтобы за Путина проголосовало не менее 50% от общего числа избирателей. Дескать, только так можно доказать Западу легитимность новогостарого президента. С одной стороны, конечно, мнение Запада сегодня для России не самое главное. Но, с другой стороны, почемуто наши власти это волнует.
Понятно, что этого можно было достичь лишь при очень высокой явке, поэтому чиновники лезли вон из кожи, чтобы привести людей на избирательные участки. Между регионами шло настоящее соревнование по «приводу», ведь работа администраций на этот раз оценивалась именно по этой цифре. Над каждым чиновником сегодня, как дамоклов меч, висит некий KPI – коэффициент показателей эффективности. От него зависят и премии, и дальнейшая карьера. В данном случае главной цифрой для всех чиновников была активность населения на выборах.
О выборах вещали из каждого утюга. Наконецто члены УИКов сделали поквартирный обход, заодно «вычистив» всех умерших и уехавших. После выборов губернатора прошло чуть больше полугода, но число избирателей в регионе уменьшилось более чем на 30 тысяч – с 1 479 590 до 1 447 369 человек.
Зазывали лотереями, концертами, билетами на автобус и проч. Мало того. Трехдневное голосование позволило провести то, что «технологи» называют «корпоративной мобилизацией», когда людей в добровольнопринудительном порядке отправляли голосовать в рабочий день, превращая его в «полурабочий». Многие были рады. В воскресенье – Масленица, у мусульман идет Рамадан и подготовка к Наврузу… В общем, возможность «отголосить» в пятницу, причем для этого еще и с работы пораньше отпустят, и забыть про обузу многие воспринимали вполне позитивно. В итоге явка в пятницу в среднем по стране составила 36,09% – больше, чем в любой из последующих дней.
Старались КТОСы, старались муниципальные администрации. К нам в избирательный штаб поступали сообщения о том, что в селах члены УИКов с переносными урнами отправлялись на «поквартирный» объезд вне зависимости от того, были ли заявки на надомное голосование от сидящих дома жителей. Уговаривали тех, кто и не думал идти на участки. Трудно же отказаться, если к тебе приехала целая толпа и очень просит, а то, дескать, их накажут!
В Омске КТОСы подавали в УИКи списки «надомников» с какимто нереальным количеством фамилий, причем часть избирателей из этих списков шла голосовать самостоятельно, даже не ведая, что, дескать, «заказала» переносную урну на дом.
В общем, административный ресурс «на привод» был включен на полную мощность. Но даже это не заставило проголосовать всех омичей. Явка по Омской области была 70,85%, что меньше средней по России. Кстати, если сравнивать: не голосовало на выборах Президента почти в два раза больше омичей, чем голосовало на выборах депутатов Омского горсовета. К «молчунам» мы еще вернемся, но по поводу выполнения нормативов KPI к нашим региональным «технологам» у Москвы, похоже, вопросы будут.
Про манипуляции
Многие спрашивают: неужели эти выборы были честными? Неужели никто не переписывал результатов, не было «вбросов»? Смею утверждать: не могло не быть, потому что «целевые показатели» ставились перед каждым председателем УИКа и каждым главой поселения. Соревнование по этим самым KPI шло нешуточное.
Так, в Черлакском районе в момент подсчета голосов произошла странная «заминка». Активисты КПРФ провели в Черлаке хорошую агитационную кампанию и могли рассчитывать на достаточно высокую поддержку Николая Харитонова. Однако случилось странное. Вечером 17 марта в ТИК стали поступать протоколы из дальних сел, в которых поддержка Харитонова фиксировалась на уровне 10%. Потом не было информации гдето полторадва часа, и в оставшихся протоколах голосов за выдвиженца КПРФ практически не фиксировалось. Причем речь идет о тех участках, где не было наблюдателей от КПРФ или они недобросовестно отнеслись к своим обязанностям и уже ушли по домам. В итоге процент в графе «за Харитонова» в Черлакском районе упал до цифры 6,99. Что это было? Наши товарищи попробуют разобраться.
У меня же возникает другой вопрос. Кроме наблюдателей от КПРФ, на всех участках были наблюдатели от Общественной палаты, которая, дескать, не заинтересована в результатах и находится «над схваткой», поэтому ее задача – обеспечить честные и прозрачные выборы. На оплату их «труда» тратятся серьезные деньги. Но я ни разу не слышала, чтобы наблюдательобщественник зафиксировал серьезное нарушение и добился аннулирования итогов какихлибо выборов на том или ином участке. Коммунисты добивались, а остальных наблюдателей вроде как и нет. При них комиссии могут делать что угодно?
И все же, как показывает практика, технологии фальсификаций результатов дают изменение цифр максимум на 7–10%. Почему так? Прикиньте сами. К каждому УИКу в городах прикрепляется 1,5–2 тысячи избирателей. 10% от этого количества – это 150–200 бюллетеней. А теперь представьте себе пачку бумаги для принтера, в которой обычно тоже 200–250 листов. Представили? Как такой «кирпич» кудато «вбросить»? Потомуто КПРФ и требует отказа от ДЭГ, что при голосовании бумажными бюллетенями против массовых фальсификаций работают законы физики и геометрии.
Когда идет равное соревнование кандидатов, фальсификация даже 3–5% голосов
имеет значение. Но в данном случае, даже если уменьшить результаты Путина на 10%, итог не меняется.
Про то, как думает обыватель
Особенностью прошедших выборов было то, что в них приняли участие те, кто до этого не голосовал вообще. Ситуация парадоксальная: люди власти не верят, но голосуют за нее. И это отношение сформировалось не сегодня.
Пенсионной, мусорной и прочими людоедским реформами власть продемонстрировала, что будет делать то, что хочет, не обращая внимания на недовольство населения, и у граждан нет рычагов воздействия на ее решения. Это привело к уходу значительной массы населения во «внутреннюю эмиграцию», в состояние полного отказа хоть както интересоваться политикой – как провластной, так и оппозиционной. Ковид и связанные с ним ограничения «убили» уличную политическую активность. Те действия, которые ранее считались абсолютно законными, начали жестко пресекаться под предлогом «ковидной опасности». Обыватель вообще перестал понимать, на что он имеет право, а на что не имеет.
Параллельно власть придумала несколько неглупых и даже работающих механизмов, с помощью которых можно донести до чиновников информацию об «отдельных недостатках» в коммунальной и вообще бытовой сфере. Эти «отдельные недостатки» демонстративно исправлялись, на это было задействовано большое количество пропагандистов. То есть обывателя убеждали в том, что для диалога с властью ему не нужна никакая политика, никакие партии, никакие «посредники». Сумел «дозвониться до Путина» во время «прямой линии» – вопрос решен. Чиновникам накрутят хвоста, дорогу отремонтируют, да еще какуюнибудь программу примут.
При этом обыватель пока не чувствовал резкого падения уровня жизни. «Хвост рубят по кусочкам». Рядовой гражданин имел возможность спокойно жить, работать и не голодать, максимально дистанцируясь от любой политики, от любых политических партий, сохраняя при этом возможность взаимодействовать с исполнительной властью через созданные ею механизмы вроде проектов «Город решает» и так далее. Такая ситуация вылилась в антирекорды явки на региональных выборах.
Затем началась СВО и, что особенно важно, всплеск волонтерского движения после начала мобилизации. Значительная часть граждан ощутила свою нужность в общем деле, причем в деле, в котором их, граждан, интересы и интересы власти временно совпадают. То есть «средний россиянин» политикой не интересуется вообще, политиков, кроме Путина, не знает и не хочет знать, но считает, что Путин пока делает то, что надо ему, рядовому обывателю: превращает Россию из страныдонора, страны периферийного капитализма и полуколонии в суверенное государство. Тема СВО для рядового гражданина – это не «политика», а личная помощь родным людям.
И как итог «средний россиянин», которого затащили на избирательный участок с помощью массированной пропаганды, голосует за Путина. Остальных кандидатов он просто не хочет знать. Принимает решение: «Путин заварил кашу, пусть он ее и расхлебывает, пусть работает до окончания СВО».
«Рядовой избиратель» воспринимает как «оппозицию» только те силы, которые против СВО. С его точки зрения, все политики, которые поддерживают СВО, – это не «оппозиция», а та же самая власть, только зачемто устраивающая какието формальные выборы. Единственный из кандидатов в Президенты, который смог использовать антивоенные настроения части избирателей, это Владислав Даванков. С одной стороны, он вроде как заявлял о «поддержке внешней политики страны». С другой, часть либералов«иноагентов» заявляла, что Даванков говорит о поддержке СВО лишь потому, что «иначе его посадят как Навального», но как только он придет к власти, он сразу прекратит войну, быстренько сдаст Украине все новые регионы и вообще все будет как раньше, до СВО или даже до ковида.
Сложно сказать, насколько это прибавило голосов кандидату от «Новых людей». Активные либералы в основном портили бюллетени. Кстати, количество недействительных избирательных бюллетеней в Омской области на этот раз был более чем в два раза больше, чем на губернаторских выборах полгода назад – аж 25 786 штук. Но какуюто часть голосов принесло.
Гораздо интереснее настроение «молчунов». К сожалению, многие «левые» политики призывали не ходить на выборы, так как буржуазный парламентаризм ничего не дает трудящимся. Дескать, «нашего кандидата нет, так что нечего и ноги бить». Это – одна из причин потерь Николаем Харитоновым части протестных голосов. Значительная часть «молчунов» – это как раз радикальная левая оппозиция, которая не видела среди кандидатов того, кто выражает их интересы. Конечно, можно говорить об излишнем идеализме и завышенных требованиях к «красному герою», но что произошло, то произошло. Леваки на выборы не пришли.
Вторая причина потерь – это то, что избиратели, настроенные левопатриотически, решили дать «аванс» Путину. С началом СВО этой части населения захотелось поверить в то, что Путин все делает правильно. Люди вообще оптимисты. Эти голоса отошли к Путину.
Про будущее
Что остается делать? В одном из послевыборных выступлений лидер КПРФ Геннадий Зюганов сказал: «Мы обязаны избежать катастрофы и выбрать путь победы и возрождения. Но это требует изменения финансовоэкономического курса». То есть требование изменений экономической политики государства – это не «работа на врага», как пытаются представить сегодня любую оппозицию провластные пропагандисты, а работа на Россию.
Нужно возвращать людей из «внутренней эмиграции». Никакой победы не будет, если не будет левого поворота в экономике и внутренней жизни страны. Капитализм – это тупик. Попробовали, убедились в порочности пути, дошли до грани, когда речь уже о выживании страны, поиграли в капитализм – и хватит.
Нужно думать о будущем. СВО закончится. Россия и мы, люди, останемся жить. На руинах или в процветающей стране? Это зависит именно от внутренней политики.
Евгения ЛИФАНТЬЕВА.
