В Омской области заморозили проект строительства «первой за Уралом» социальной деревни
Министр труда и социального развития Омской области Владимир Куприянов предложил Законодательному собранию изменить государственную программу Омской области, утвержденную еще в 2013 году. Согласно его предложениям увеличивается финансирование на оборудование пандусами жилых домов, обустройство жилья инвалидов, обеспечение их техническими средствами реабилитации. Не слишком большие суммы – от 1 миллиона рублей до 16, то есть повезет далеко не всем омичам с ограниченными возможностями здоровья, но порадуемся хотя бы за некоторых.
Правда, произойти это должно за счет сокращения одной важной строки программы: строительства социальной деревни в поселке Северном, который находится на окраине Ленинского округа. Областной бюджет, впрочем, и предполагал выделить немного, основное финансирование планировал взять на себя федеральный: почти миллиард в 2023-м и 154 миллиона в 2024-м. Теперь финансирование запланировано на 2026 год. Ну, как водится, обещанного мы будем ждать еще три года, так что будет ли социальная деревня вообще? Мы же все знаем истории про метро, гидроузел, аэропорт… Планировалась она на территории психоневрологического интерната в поселке Северном. Проектом предусматривалось строительство пяти двухэтажных кирпичных домов, разбитых на четыре секции, с отдельными входами. В каждой – по две спальни, гостиная, кухня и санузел. На первом этаже в секции должны были располагаться отдельные помещения для хранения колясок. Рядом с каждым домиком – небольшие участки для сада и огорода.
В социальной деревне обещали создать 80 дополнительных мест к 420 существующим в психоневрологическом интернате. Но в этом случае важно не столько количество мест, сколько качество жизни, которое должно было измениться у 80 людей с ограниченными возможностями здоровья. Планировалось, что в коттеджах поселят инвалидов, которым организуют сопровождаемое проживание, это технология социального обслуживания, предусматривающая предоставление инвалидам разных услуг – образовательных, медицинских – в благоприятной для них обстановке, максимально приближенной к домашней. Пока у людей с умственной отсталостью, достигших совершеннолетия, жизненный выбор невелик: находиться на иждивении у родных, пока они живы, или отправляться в закрытые специализированные государственные учреждения. Как живется в некоторых из них, рассказать могут многие, но обитателям психоневрологических интернатов обычно не верят.
«Сделал что не так, запсиховал – тебя под холодный душ тащат и шлангом резиновым лупят. Если под душ лень тащить, просто палками зелеными, резиновыми, которые для лечебной физкультуры применяются, бьют. Когда нянечки или медики-женщины сами не справляются, зовут мужиков на подмогу: слесаря, плотника, кочегара. Не помогает – укол такой влепят, что будешь лежать, глазами лупать и под себя ходить. Делать нечего. Сначала у нас воспитатели были, какие-то мероприятия организовывали, а потом их сократили. Сиди в палате, как мышь, или в футбол гоняй», – рассказывал Серик Отынчинов, выпускник одного из психоневрологических интернатов Омской области, о котором наша газета писала. Нельзя, конечно, утверждать, что подобное тому, что рассказал Серик, происходит во всех психоневрологических учреждениях Омской области и России. Но родным все равно страшно отдавать туда детей, сестер, матерей... Серику удалось «выйти на волю» в 22. При достаточной силе воли это редко, но случается, если человек не признан недееспособным, но жить одному – тоже не сахар: люди, много лет пробывшие в закрытых учреждениях, часто становятся жертвами мошенников. Серику повезло – ему помогает благотворительный фонд «Мир, в котором нет чужих. Мир равных возможностей», благодаря которому спустя семь лет он получил жилье от государства, как и положено сироте. Но он способен жить хоть и при поддержке добрых людей, зато без ежедневного пригляда. Большинству же выпускников психоневрологических интернатов необходимо постоянное сопровождение. Как раз для такой категории молодых людей с умственной отсталостью в 1955 году в Великобритании создали первое социальное поселение. Сейчас в 20 странах мира начитывается около 100 социальных деревень. В России, правда, их немного: деревня Светлана под Санкт-Петербургом, Отрадный сад в Бурятии, Чистые ключи под Москвой, Исток и Заречная в Иркутской области.
Исток и Заречная были одними из первых и в России. Поэтому непонятно, отчего и министерство труда и социального развития Омской области, и провластная пресса называли первой за Уралом именно прожект омской социальной деревни. Объединившись, матери молодых инвалидов создали социальные деревни в 35–40 километрах от Иркутска. Спустя 10 лет уже на собственном опыте они утверждают, что это идеальная форма адаптации инвалидов с нарушениями интеллекта. В Истоке и Заречной живут в основном молодые инвалиды I–II групп с тяжелыми формами умственной отсталости, шизофрении, аутизма, эпилепсии. Обе деревни существуют за счет пенсий инвалидов, выигранных грантов, а также небольших доходов от продажи собственной продукции из мастерских, от реализации молока и овощей с огорода. Жизнь в деревнях строится по определенному ритму и расписанию, она расписана по минутам: работа в мастерских, обучающие занятия, медицинские процедуры, полезный досуг. Функции врачей и социальных педагогов выполняют родители и штатные сотрудники.
В Омске планировали создать социальную деревню несколько нестандартную – прямо на территории психоневрологического интерната, то есть тоже на закрытом пространстве. Но это могло стать началом человечного подхода к психоневрологическим больным. Тем более что коллектив интерната в Северном как раз первым в стране внедрил опыт трудовой реабилитации молодых инвалидов.
– Эту практику мы ведем еще с 2005 года, и уже доказали эффективность активного сопровождения людей с ограниченными возможностями, – рассказывал «Российской газете» директор Омского дома-интерната Владимир Метлицкий. – Когда человек трудоустроен, занят работой, его дела очень быстро идут на лад. Уже более двухсот наших молодых пациентов научились самостоятельности, поправили здоровье, вернулись в семьи.
Нынешнее постановление не предполагает полного отказа от идеи – напротив, обещает областное финансирование, но только повторим, в 2026 году. Хотя в 2023 году коттеджи планировали уже сдать в эксплуатацию. Затем сроки сдвинули на октябрь 2024 года… Правда, глядя на картинки проекта от минсоцразвития, он явно негодный – мало того, что не запланированы мастерские для трудовой реабилитации, так ведь даже не предусмотрены пандусы при входе в дома, наверняка и лифты для подъема на второй этаж не запланированы. Так что скорее всего гуманизм откладывается надолго.
Удивительно, что социальная деревня считалась уже практически состоявшейся – чиновники минсоцразвития Омской области и России подписали соглашение о ее создании, более полумиллиона рублей ушло на создание проекта, в феврале 2023 года интернат в Северном объявил аукцион на строительство. Провластная пресса ликовала и писала о «масштабном социальном проекте, который будет реализован в рамках национального проекта «Демография» – первой за Уралом социальной деревне». Амбиции, как всегда, обернулись пшиком.
– А теперь представьте, сколько человек приняли участие в разработке программы, в создании самого проекта, который неизбежно устареет в 2026 году? – рассуждает Адам Погарский, депутат Законодательного собрания Омской области от КПРФ. И такое не впервой. – Рассчитывается все до копейки. А потом – изменения и очередные изменения. На 2026 год предполагается заложить на строительство социальной деревни около 265 миллионов рублей. Понятно, что с учетом постоянной инфляции на эти деньги через три года тоже ничего не построишь, и что – проект опять окажется прожектом? Опять будет пересчет – уменьшить финансирование или увеличить, опять чиновники будут считать, депутаты – обсуждать, голосовать…
Наталья ЯКОВЛЕВА.
