Прошло 78 лет, как «майскими короткими ночами, отгремев, закончились бои…» Не все ветераны войны и труда собираются 9 Мая на встречи. Да уже и сыновья и внуки старше своих фронтовиков. А память о войне все живет в каждом из нас; она хранит нас от душевной слепоты, напоминает, заставляет думать.
«Сурового времени дети» вспоминают, когда лакомством были корочка хлеба, жмых и немыслимой белизны кусочек сахара. Около 27 000 000 советских людей забрала война. Память о них, о том, как мы выстояли, какой ценой добыли победу, нужна нам, живым, не ради одной лишь благодарной дани тем, кто погиб и кто воевал, кто недосыпал ночей в тылу и кто рано стал не по годам взрослым.
Мой отец, Петр Акимович Сенько, был шофером. Полвека крутил баранку, преодолел тысячи километров дорог на войне и в мирные дни. Был скромен и чрезвычайно скуп на слова, мало рассказывал о себе. Но некоторые эпизоды из его фронтовых будней поведал.
Однажды стрелковая рота, в которой сражался отец, после длительного перехода в районе Ладожского озера с ходу вступила в бой и выбила фашистов из населенного пункта. Меткими выстрелами из винтовки рядовой Сенько валил гитлеровцев одного за другим. Кончились патроны, пустил в ход гранаты – и сумел предотвратить прорыв. После боя его нашли без признаков жизни и положили в часовню, куда относили убитых. Позже, увидев зашевелившегося среди трупов «мертвеца», вошедшая в часовню медсестра, вскрикнув, тут же вызвала докторов… Истощенный, весом в 40 килограммов, выжил фронтовик, встретив позднее победный май в Берлине.
Ближе к окончанию войны оказался в немецком городе Кюстрене. Однажды ночью бойцов подняли по тревоге, надо было под непрерывным обстрелом вывести новые машины врага из горящего гаража. Командир вызывал добровольцев – вышел из строя в числе первых. Жаром обдавало лицо, рядом рухнула часть крыши, пламя накрыло новенький грузовик. Но бесстрашные воины выполнили задачу. Большая часть техники была спасена. Наутро отец получил очередную благодарность командования.
Вспомнилось, как в 1941 в Павлоградке возле военкомата мы провожали отца на фронт. Двухмесячного Леню он держал на руках. Остальные трое детей, всхлипывая, стояли вокруг, ухватившись за его одежду. Мама сдерживала слезы: не хотела вызвать наш очередной рев. Оставшись с четырьмя детьми, спозаранку уходила на колхозную работу в деревне Абрамовка. Вместе с другими женщинами рыла силосные ямы, пасла овец, в зимнюю стужу с полей подвозила на ферму солому. Я, шестилетняя нянька, опекала Леню, кормила. Еще присматривала за двухлетним Вовой. Соседка-бабушка, у которой была корова, иногда угощала нас, «несчастных сироток», парным молоком. Когда папа вернулся домой, Лене было уже 4 года. Незнакомого обнимающего дядьку он отчаянно отталкивал ручонками, пытаясь вырваться. Побелевший в лице отец заплакал. Больше его с таким исказившимся лицом мы не видели никогда. Разрушить ситуацию поспешила мама.
Родители вырастили нас – шестерых детей. Дали образование. Четверым высшее, остальным – среднее специальное. Отец много работал с прославленным комбайнером, Героем Социалистического Труда М.Д. Манником. Тот неизменно просил начальство Семяновский МТС, а затем и зерносовхоза «назначать в помощники Петра Акимовича».
Я 36 лет была воспитателем детсадика. В 18 лет вышла замуж за первоцелинника Дмитрия Еремеева, приехавшего с Поволжья в наш край по комсомольской путевке после службы в рядах Советской армии. С первых же дней бывший солдат сел за рычагами ДТ-54. Это был настоящий труженик, передовик. Был участником ВДНХа, ездил в Москву. Почетные грамоты, медаль «За освоение целинных и залежных земель», депутатство в районном Совете… Он всегда был примером для молодых. Но в 30 с небольшим лет я стала вдовой. Троих сыновей поднимала одна. Помогали родственники. Сейчас живу под «присмотром» младшего сына Сергея и его замечательной жены Оксаны. Радуясь любимым внучкам Гале и Ларе.
Нам не нужна война!
Лариса ЕРЕМЕЕВА,
из поколения детей войны.
