– Хорошего в жизни мало видела, – бабушка Умут утирает слезу, предательски набежавшую на правый, больной, глаз – одних бед полный рот, не помещаются – вот и улыбаюсь.
В 16 лет пошла на ферму – работала дояркой, в декреты не ходила, премий не требовала. Но всегда была в числе первых. Там же, на ферме, и русский язык выучила – среди доярок Пальцевского отделения Гончаровского совхоза казашка была одна. Уже потом, в 70х, даже путевкой на курорт была премирована.
Замуж выдали родственники. Просто в один из дней пришли сваты, а жениха до свадьбы Умут и не видела. Надеялась. Не зря же ее имя с казахского переводится как «Надежда». Хали Алданазаров вернулся с войны в 1947м: прошел Великую Отечественную, воевал с японцами, освобождая Маньчжурию, был контужен, ранен. Здоровье вроде и ничего, а душа болела всю жизнь: где и вспыльчив был, где и обижал. Вроде и не сильно, а обидно. Только кому жаловаться? Прижимала к себе материнский оберег, серебряное нагрудное украшение – «каптерму». Она и сейчас при ней, на праздничном наряде пристегнута. А тогда то на груди в платочке хранила, то в люльке детской прятала.
Четырнадцать ребятишек родила Умут. Пятерых первых не уберегла, троих родила мертвыми от тяжелой работы – до последнего ведь пахала на ферме.
– Как будто вчера все было, – вздыхает женщина, – а как раздумаюсь, так тяжело на сердце сделается… Но на жизнь не обижаюсь. Богатая ведь я: 15 внуков, 15 правнуков. Бог не обидел – хорошие у меня дети, не балованные, уважительные, один за другого постоять могут. У всех семьи, дома свои. Младший рядом, в отдельном пристрое, сын у него недавно родился, вот думаю – хонжа (праздник рождения) пора делать. Да предпоследний, Аман, еще не определен.
Детей Алданазаровы воспитывали вместе, обязанности поделив: отец мальчишек к мужскому делу приучает: за скотиной ходить, столярничать. Девочками занималась мать. Она мастерица национальные казахские коврики ткать вручную из шерстяных ниток. И самые простые, и более сложные: тускиизы, которые вышиваются очень мелкими стежками на бархате и вельвете, украшаются узорами, кожей… Трудная работа, требующая большой усидчивости, терпения, которого у молодых нынче не хватает. Бабушка Умут за них берется с удовольствием: в этих узорах – вся ее жизнь. На продажу такие ковры ткать не принято – это символ домашнего очага, его только дарить на счастье можно. А вот баурсаки да пироги стряпать сыновей и дочерей научила. Как все ребятишки того поколения, юные Алданазаровы помогали матери на ферме, приучаясь к труду, которым теперь и живут. В многочисленной семье Умут – шофер, сварщик, слесарь и токарь, швея и птичница, секретарь-машинистка…
– Главное, все они достойные люди, – говорит апа. – О чем еще матери мечтать? Мужа не стало восемь лет назад. Последнее время болел сильно, рука отказала, что еще с войны ранена была, глаза не видели, слег – четыре года парализован был, до последнего за ним ходила, проводила как положено.
Внукам и правнукам бабушка Умут помогает чем может, навещает часто. И они не оставляют ее без внимания. А уж в праздники вся семья собирается в ее доме. Каждому она доброе слово найдет, приголубит, накормит вкусненьким да с собой обязательно положит. Дом свой, огород обихаживает сама. Переживает только, что силы уже не те.
– Сижу часто, – апа хмурится, – отдыхаю. Бог дал помощь – здоровье никогда не подводило. Войну вспоминаю, ведь в ночь после работы, голодная, корову запрягаю и пашу. Думала, сносу мне не будет... Но лежать не хочу – пока работаешь – живешь.
На вопрос о секретах молодости Умут-Надежда смеется:
– Я иногда по телевизору «Поле чудес» смотрю. Как сказка для меня – в жизни так не бывает, чтоб легко и бесплатно. Над всем трудиться надо: хоть над ребенком, которого растишь, хоть над ковриком, который шьешь. Безделья быть не должно – оно быстро губит. Некогда мне за собой ухаживать было всю жизнь, может, в этом и секрет: жить не для себя, для других. И не плакать, главное. Трудно, больно – терпи и улыбайся, обманывай судьбу. Ругаться совсем не люблю. Хочу, чтоб молодые бед, что мы пережили, не знали, и войны никогда не увидели.
Галина СИБИРКИНА.
Фото Олега БАБИЕНКО.
