В советское время были коллективные предприятия – колхозы и совхозы. Они работали на благо людей, на благо тех, кто в них трудился. Любой человек в Омской области, кто застал Советскую власть, может вспомнить, сколько делали для своих работников богатые колхозы и совхозы. Благоустроенные квартиры, асфальтированные дороги, новые школы, больницы, клубы… Все, что используется сегодня в селах (или разваливается от бесхозяйственности), все капитальные здания, были построены за 25 лет, предшествующие развалу Союза. И построены они были по большей части за счет самих сельхозпредприятий. А за последние 25 лет?
Сейчас вся «маржа» падает в руки владельцев крупных агрохолдингов, которые не заинтересованы ни в развитии социальной инфраструктуры села, ни в выполнении какихто обязательств перед населением, поскольку они и не живут на той территории, на которой живут их работники. У них абсолютно другое понимание роли труда, другой, корпоративный интерес. Мы, жители районов, интересуем их лишь как рабочая сила. Причем и в этом качестве все меньше и меньше: ведь с повышением производительности труда нужно меньше рабочей силы. А как жить остальным? Владельцев капитала это не интересует.
Так называемые «эффективные собственники» разорвали на куски общенародное достояние, «прихватизировав» все, до чего смогли дотянуться. Но этот процесс уже закончился, вся общенародная собственность уже поделена.
Начинается, как это было в России еще в царское время, процесс обезземеливания крестьян, процесс превращения крестьян в нищих наемников. В России он был прерван Великой Октябрьской социалистической революцией. Крестьяне, объединившись в колхозы и совхозы, сумели остаться хозяевами на своей земле. А в тех же США этот процесс породил Великую депрессию, о которой западный мир до сих пор вспоминает с ужасом.
Сегодня повторяется то же самое. Люди вынуждены продавать, отдавать за бесценок те земельные наделы, которые они получили в процессе приватизации, в процессе раздела имущества народных предприятий. А ведь земля – то единственное, на чем основано существование села. На понимании того, что ты на этой земле хозяин.
Я не питаю никаких иллюзий и не надеюсь, что смогу в этих условиях сохранить статус фермера. История неумолима. Процесс монополизации в итоге захлестнет и меня, и всех, кто надеется «отсидеться на диване».
Но что делать? У КПРФ есть четкое понимание того, что нужно делать в сложившейся ситуации.
Во-первых, это – государственная собственность на землю. Землю нужно национализировать. Кто хочет на земле трудиться – пусть трудится, но земля должна перестать быть объектом спекуляций.
Во-вторых, государственное регулирование в жизненно важных сферах экономики. Этот принцип, кстати, реализуется во многих странах, традиционно считающихся капиталистическими. В Европе доля государственной собственности в производстве порой доходит до 60%. Государство полностью держит под контролем ситуацию на рынке. И это позволяет двигаться в направлении, запланированном в рамках государственного строительства. Нам врали о том, что европейское благополучие – это «работа невидимой руки рынка». Наоборот, наиболее благополучны те страны, где высок уровень государственного регулирования.
И третье – создание, наряду с поддержкой крестьянско-фермерских хозяйств, крупных коллективных хозяйств, в которых работники – не наемная сила, а полноправные собственники. Такой опыт уже есть, он показал свою эффективность. Все это есть в антикризисной программе КПРФ.
Андрей ЛИТАУ.
