А если отару?
На протяжении уже двух лет шербакульская полиция отказывается возбудить уголовное дело по факту рейдерского захвата крупной отары овец стоимостью более 4,5 млн рублей. История эта – отличная иллюстрация настоящих причин сокращения поголовья скота в области, по поводу чего очень громко возмущался на одном из заседаний Законодательного собрания его председатель Владимир Варнавский. Впрочем, обо всем по порядку…
Николай Николаевич Отрах – предприниматель из Шербакуля. Сейчас у него многоотраслевое фермерское хозяйство. Это, во-первых, порядка 580 га земли под овсом и ячменем. При учете, что фермер принципиально не использует на полях всякую «химию», его овес и продукты переработки могут быть основой модного сегодня здорового питания. То есть кормовая культура при условии экологической чистоты становится ценной пищевой. И спрос есть.
Во-вторых, он разводит скот и птицу. Несколько лет назад он «нащупал» весьма перспективное направление – мясное овцеводство. Для овец западносибирская степь – естественная среда обитания. Однако в последние десятилетия интерес к ним пропал. Причина – практически не осталось предприятий, закупающих и перерабатывающих шерсть. Российская легкая промышленность не выдержала конкуренции с «товарной интервенцией» из-за рубежа. Сейчас, когда рубль упал, тонкорунное овцеводство могло бы вновь стать прибыльным. Но уже разрушена вся система закупа и переработки шерсти. Овец держат мелкие частники лишь ради мяса. Да и то все меньше и меньше.
По данным статистики, только за прошлый год поголовье овец и коз в области сократилось на 8 тысяч голов, с 233 тысяч в 2018м до 225 тысяч. Кое-как выживает единственное специализированное овцеводческое хозяйство Гайдара Тулеева «Овцевод», где в ожидании лучших времен, несмотря на практически полное отсутствие прибыли, сохраняют даже не поголовье, а генетический фонд тонкорунных мериносов. И – все.
Проблема в том, что, если овец не стричь, то появляются кожные паразиты и прочие болезни. Истощенное необходимостью таскать на себе многокилограммовую «шубу» животное не набирает вес, мясо становится жестким. А стрижка – это лишние расходы, да и профессиональных стригалей почти не осталось.
– Пока у нас была отара в 30–40 голов, мы как-то справлялись сами, – вспоминает Николай Отрах. – Но потом поняли, что увеличение поголовья упирается именно в стрижку. Я стал искать информацию: неужели в мире нет короткошерстных овец? Сначала обратился к иностранному опыту. Пытался закупить животных в Германии, но помешали санкции.
Сейчас Николай Отрах считает, что тогда ему даже в чем-то повезло: он не стал повторять тот же путь, что прошел селекционер из Ленинградской области Олег Лебедев. Тот еще в прошлом веке завез в Россию овец мясной породы катадин. Скрестив их с романовскими, после многих лет тщательного отбора Лебедев получил катумскую породу, названную так по имени хозяйства в Ленинградской области, где велась селекционная работа. В 2018 году порода была официально зарегистрирована.
Николай Отрах поверил в перспективность катумов гораздо раньше. К 2015 году у него была отара в 150 голов беспородных овец. Без всяких государственных дотаций он, на свой страх и риск, взялся за эксперимент по акклиматизации у нас выведенной в ленинградской области породы. Сначала купил двух баранов-производителей. Оказалось, что в Шербакуле они прекрасно себя чувствуют. Через полгода в хозяйстве прибавилось 70 гибридов – потомков этих баранов. Николай Отрах закупил в Ленинградской области еще 10 суягных овцематок, и вскоре у него в хозяйстве было несколько десятков чистопородных катумов.
К 2018 году отара разрослась до более чем 450 голов. У Николая Отраха были далеко идущие планы постепенного превращения хозяйства в племенное. Он работал в постоянном взаимодействии и с ленинградскими селекционерами, и с местными ветеринарными службами. Для этого чистопородные животные, гибриды и «домашние» содержались раздельно, было четкое деление по полу и возрасту, строго велся журнал учета, благодаря чему буквально про каждого ягненка было известно, кто его родители, когда проходил ветосмотр…
Появились и надежные каналы сбыта мяса. Катумская порода овец отличается не только крупным размером и устойчивостью к кожным болезням. У мяса нет специфического «потного» привкуса баранины, причем вкусовые качества передаются и гибридам. В общем, в омских кафе, специализирующихся на приготовлении шашлыков, чьи хозяева хотят «держать марку», были готовы брать мясо гибридов в большом количестве и по достойным ценам. Проект постепенно выходил на самоокупаемость. О роли такого племенного центра в развитии овцеводства в области можно и не писать. Не зря на всех «Агро-Омсках» животноводство Шербакульского района представляют именно катумы Николая Отраха.
Однако в 2018 году произошло нечто, что полиция до сих пор боится назвать своим именем.
12 мая в семь часов утра Николаю Отраху позвонил один из работников фермы и сообщил, что «территорию комплекса, где содержались, в том числе, и овцы-катумы, «оцепили неизвестные вооруженные люди». «Неизвестными» оказались сотрудники ЧОП «Свои», которые не пускали в помещения всех без исключения, в том числе – и вызванного вскоре участкового полицейского. Единственное, что удалось выяснить: наняты ЧОПовцы неким предпринимателем Ильей Марфиянским, который утверждает, что и животноводческое помещение, и овцы – его. А Николай Отрах – так, рядом проходил.
Правда, катумские овцы даже внешне сильно отличаются от любых других. А договоров купли-продажи с ленинградским селекционным хозяйством в районе нет ни у кого, кроме Отраха. Этот факт, видимо, дошел до рейдеров, и через несколько дней Марфиянский делает заявление в полицию, что около его помещений бродит какой-то бесхозный скот. «Бесхозными» оказались несколько десятков породистых катумов… Остальную же отару Марфиянский перегоняет в село Южное.
– Самое страшное в ситуации даже не сама кража, – считает Николай Отрах, – а то, что уничтожены результаты трехлетней селекционной работы. Я не знаю, от каких производителей получены ягнята в 2018 году. Ведь Марфиянский смешал всех овец, никакой документации на тех животных, которых он объявил «бесхозными», несколько дней не велось…
Естественно, сразу же после происшествия Николай Отрах обращается в полицию. Там начинают доследственную проверку, которая тянется два года. В конце концов, предприниматель… получает отказ в возбуждении уголовного дела. Причем без какой-либо аргументации решения. Дескать, факт хищения овец не доказан, чьи они были или не были – разбирайтесь, господа предприниматели, между собой сами. Мы не при делах.
На мой взгляд, причина такого абсурдного решения: уголовное дело против Марфиянского очень неудобно и полиции, и чиновникам.
Адвокат Алексей Тишковец, представляющий сегодня интересы Николая Отраха, считает, что полицейские «тормозят» из-за того, что не хотят «портить отчетность»:
– Я сам работал некоторое время в полиции, знаю порядки. Стоимость отары, о которой речь, даже по самой скромной оценке, – более 4,5 миллиона. А ущерб на 4,5 миллиона для районного отдела – это ЧП, которое будут припоминать не один год.
Неудобно это уголовное дело и чиновникам местной администрации потому, что оно высвечивает формальный подход к управлению сельским хозяйством и к расходованию государственных средств.
Дело в том, что незадолго до происшествия И.С. Марфиянский получил полуторамиллионный грант как раз на развитие овцеводства. Получал его с большим скрипом. В условиях было требование уже иметь в хозяйстве отару, а до 2017 года И.С. Марфиянский этими животными не занимался. Это, например, косвенно подтверждает специалист по сбору налогов администрации поселения Ольга Пархоменко. Во время беседы с адвокатом она рассказала странную историю:
– Ориентировочно в 2015 году ко мне обратился Марфиянский и попросил меня оформить его поголовье. Он пояснил, что у него 152 овцы. Данная информация после была передана управляющей делами Рыковой. Впоследствии на основании данной информации ему могла быть выдана справка о поголовье. При этом я не выезжала на место, где якобы содержались его сельскохозяйственные животные… Вообще, данная информация показалась мне удивительной, так как ранее Марфиянский никогда за поголовье не отчитывался и вообще о наличии у него сельскохозяйственных животных я не знала. В 2017 году я требовала от Марфиянского, чтобы он оплачивал налог за своих животных, однако он отказывался, ссылаясь, что все животные принадлежат Отраху.
Как рассказал начальник сельхоз-управления Шербакульского района Александр Айхлер, информация о наличии скота в хозяйствах действительно записывается «со слов владельцев». Специалисты опрашивают еще и пастухов, но только на предмет того, не укрывает ли кто-то из сельчан свой скот, чтобы не платить налоги. А вот то, что кто-то будет платить за несуществующих животных – этого у сотрудников администрации и в мыслях не было…
На самом деле Марфиянскому нужна была лишь справка для получения гранта. А потом оказалось, что эта справка дает возможность для дальнейших действий.
Помещение, в котором Николай Отрах держал свою отару, формально принадлежало бывшему предпринимателю из Шербакуля, некому Лазареву. Сам он уехал в Германию на ПМЖ, в Омской области остались два его брата, которые от его имени ведут дела. Николай Отрах арендовал здание с 2012 года, причем договор об аренде бессрочный и безвозмездный. Когда шел «дерибан» обанкроченной «Сельхозтехники», один из братьев Лазаревых выкупил за копейки здания, а зачем – сам толком не знал. Договорился с Отрахом, что тот будет поддерживать помещения в хорошем состоянии, платить налог на имущество и пользоваться ими по своему усмотрению. Но тут появилась возможность превратить ненужные помещения в деньги…
На «грантовые» средства Марфиянский покупает у Лазаревых… одно из зданий «Сельхозтехники». Причем Николая Отраха, действующего арендатора, об этом не уведомляют, что придает сделке сомнительность. Однако в результате нее Марфиянский получил тот минимум юридических условий, который дал возможность совершить рейдерский захват.
– На мой взгляд, дело абсолютно ясное, – считает адвокат Отраха Алексей Тишковец. – Полицейские не сумели или не захотели провести те следственные действия, которые дали бы возможность четко определить законного собственника животных. В основу брались формальные справки из администрации, а документы о купле-продаже не учитывались. Не поинтересовались они и происхождением средств, на которые Марфиянский якобы покупал овец. Мы подали в суд, требуя обязать полицию дать нам аргументированный ответ: на основании чего полиция считает, что хищения не было, то есть отара и до мая 2018 года являлась собственностью Марфиянского? Мы уверены, что таких фактов нет и быть не может.
В общем, в деле множество моментов, которые показывают, что ответственные лица относились к нему по принципу «и так сойдет».
– Сейчас такое время – на госслужбе приживаются люди не компетентные и знающие, а удобные и послушные. Им все равно, лишь бы их не трогали, – с сожалением говорит Николай Отрах.
В принципе он прав. Всем, кто по должности должен был разобраться в конфликте двух предпринимателей, просто не хватило ни желания, ни компетенции.
А что Николай Отрах? У него остались чистопородные животные, которых никто не смог бы выдать за «своих». И осталось желание развивать мясное овцеводство в Сибири. Конечно, многие планы отодвинулись. Не хватает средств на строительство собственного помещения для содержания овец. Две зимы те прожили в наспех построенном сарае на территории бывшей штрафстоянки. Рабочие, как могли, утепляли помещение. Хорошо, что зимы были мягкие. Сейчас часть оставшейся отары Николай Николаевич продал в Тюменскую область – там тоже заинтересовались новой мясной породой. К зиме будет ровно столько животных, чтобы их можно было разместить на той же «штрафстоянке». Кормов хватит.
В общем, Николай Отрах продолжает вкладываться в проект создания центра развития мясного овцеводства, надеясь на удачу и на помощь властей. Этот проект включен в районную программу развития животноводства, которая еще только будет представляться губернатору Александру Буркову.
Марфиянскому же предстоит отчитываться за взятый грант. Видимо, отчитается «отжатой» отарой. Вот только что дальше? Отжимать уже больше нечего и не у кого…
Евгения ЛИФАНТЬЕВА.
